Энди тоже услышал эти шаги. Он осторожно вышел на палубу, заглянул за угол и чуть не споткнулся об маленькую фигурку. Джеральд-таки выбрался!
— Ты что тут делаешь? — сказал он. — Детям надо спать.
— Мы играем в новую игру, — отвечал Джеральд. В то же мгновение показался другой юнец с карманным фонариком в руке. — Это Вирджи. Мы с ним вместе. Мы играем в ловлю голубков.
— Это еще что за игра? — спросил Энди, вынимая монету в 25 центов.
— За доллар скажу, — ответил Джеральд. Но получив щелчок по уху, продолжал: — Вот в чем дело: мы ищем целующиеся парочки. Вирджи говорит, что их тут много. Мы подкрадываемся, освещаем их фонарем и убегаем.
— А! — сказал Энди Тодд. — И наклонившись, он дал Джеральду Хаммонду инструкции, которые едва ли порадовали бы мать мальчика. — Доллар, помни! Я буду в салоне через час.
Юнцы исчезли, а Энди Тодд вернулся в салон, где очаровательная миссис Хаммонд была с ним очаровательнее, чем когда-либо. Они втроем с Кандидой играли в карты.
В салоне появилась экономка и сделала знак доктору Уэйту.
— Знаете, — сказала она, — вас зовет эта старая дама, учительница из номера 49, которая страдает морской болезнью.
— Не могу ее от этого вылечить, — сказал доктор. Однако постучал в дверь.
— Доктор, — сказала мисс Гильдегарда Уизерс. — Может ли морская болезнь вызывать галлюцинации?
— Пульс нормальный, температура нормальная, — сказал доктор. — Нет, бреда у вас быть не может.
— Хорошо, — сказала мисс Уизерс. — Как же вы объясните, что кто-то крылатый проник в мой люк и разбудил меня, расхаживая по моему лицу?
— Что?! — сказал доктор.
Мисс Уизерс протянула ему книжку, на открытой странице которой был слабый окровавленный двойной птичий след.
— Это, конечно, кошмар, — сказала мисс Уизерс. — Но он длится слишком долго.
Но кошмар только начинался. Он должен был захватить всех пассажиров этого парохода и удвоить свои ужасы после того, как они ступили в Лондоне на твердую землю.
В салоне Лулу Хаммонд продолжала играть в карты с Энди, Кандидой и молодым Реверсоном. Раздался легкий стук в люк. Лулу оглянулась — никого не было. Тодд, сидевший напротив нее, вдруг встал и бросил свои карты.
— Меня вызывают, — сказал он. Через минуту он вернулся с палубы.
— Все на палубу, — воскликнул он.
Достопочтенная Эмилия, читавшая «Панч», — опустила журнал. — Что, киты? — спросила она.
— Идите и не шумите, — приказал он. Все остальные последовали за ними, заинтригованные. Впереди шла Кандида, за нею Лулу, Реверсон и достопочтенная Эмилия. Холодный ветер встретил их на пустой палубе.
— То-то будет смеху, — таинственно сказал Энди Тодд. Лулу почувствовала что-то неприятное в его тоне. Он провел их мимо длинных рядов сложенных стульев и показал на большой предмет, вроде ящика, стоявший между двумя вентиляторами машинных отделений.
— Это похоже на громадный гроб, — прошептала Кандида.
— Глупости, — сказала Лулу. — Это чулан, в котором держат скатерти и простыни.
Энди Тодд хихикал.
— Погодите, погодите. — Он достал большой деревянный кружок, употреблявшийся в играх на палубе. — Кто-то нашел чулан открытым и забрался туда. Но каким-то образом чулан оказался запертым. Теперь посмотрим!
— Слушайте, — начала Эмилия, вставляя свой монокль. — Спортивно ли это?
Но Энди Тодд уже схватил деревянный диск и с грохотом бросил его об стену чулана.
— Сюрприз! сюрприз! — закричал он во весь голос.
Но сюрприз последовал только для него. Никаких звуков из чулана не раздалось. Он направил на дверцу чулана луч своего фонаря и увидел, что на ней висит сломанный замок.
— Как глупо, — сказала Лулу Хаммонд. — Идемте обратно.
Но никому не хотелось сразу уходить. Тодд подвел их к чулану, отворил дверцу и поглядел на хаос разбросанных скатертей.
— Они скрылись, — сказал он с грустью.
Достопочтенная Эмилия надеялась увидеть китов.
— Кто скрылся? — спрашивала она.
Энди Тодд не отвечал. В отношении Лулу Хаммонд ответа и не требовалось. Луч фонаря показал, что в зазубрине дверцы чулана застрял клочок мягкого серого меха.
ГЛАВА 2.
Подарок
— Но милая, никто не знает, что это была ты, — говорила Кандида. — Мало ли девиц па пароходе! Это могла быть любая. Догадываться и знать — это большая разница.
Розмери мрачно лежала на своей койке.
— О, если бы только люди не совались не в свои дела, — воскликнула она.
— Мы на пароходе, — напомнила ей Кандида. — Ты должна была это помнить раньше, чем попадать в такое смешное положение. Здесь людям нечего делать, кроме как сплетничать. Но все это буря в стакане воды. Забудь об этом — меньше, чем через три дня, мы уже будем в Лондоне.