— Только в том случае, если бы она могла быть в двух местах сразу, — признала мисс Уизерс. —Легко справиться на гольфовом поле и удостовериться, что Реверсон и Кандида говорят правду.
— Я уже это сделал, — сказал сержант Секкер, — они прибыли до девяти, и их видели на поле до начала первого.
Каннон кивнул:
— Дело ясно. Полицейского врача не проведешь. А он клянется, что достопочтенная Эмилия умерла между четвертью и половиной двенадцатого в запертой изнутри ванной. Ну, пожелаю вам добрый день, сударыня, мы с сержантом возвращаемся в Лондон к нашим обычным занятиям.
— Вы берете Кандиду с собой? — спросила мисс Уизерс.
— Она не арестована, а у меня всего двухместный автомобиль. Но она укладывает свои вещи и говорит, что уезжает сегодня же. Мы, конечно, посмотрим, что бы она уехала с ближайшим же пароходом в Америку.
— Так кончается загадка похищенного цианистого калия! — прошептала мисс Уизерс. — Я полагаю, что Кандида Норинг созналась в преступлениях, узнав, что вы не намерены ее арестовать?
— Она не так глупа, — сказал Каннон. — Я был бы рад, если бы это так случилось. Но она только смиренно выслушала меня и обещала уехать из Англии.
— Я не осуждаю ее, — сказала учительница. Она пожала на прощанье руки обоим детективам.
— Доброго пути, — пожелал ей сержант Секкер.
— Но я никуда не еду!
— Ну, когда вы поедете.
Оставив их, она поднялась к себе. Казалось, все было кончено, а предостерегающий красный сигнал все еще мерцал в глубине ее ума. Она прошла в свою комнату и начала укладываться. Незачем было оставаться. Лесли Реверсон, разумеется, в ней не нуждался, а его тетке больше никто не был нужен.
Тобермори поднялся со своей подушки и потянулся. Для этого большого серебристо-серого кота день наверное был и длинным, и скучным. Он мигнул своими янтарными глазами и испустил голодное мяуканье.
— Ненасытное глупое чудовище, — сказала ему мисс Уизерс. — И ты еще представляешься голодным после того пиршества, которое ты себе устроил сегодня утром?
Но Тобермори был голоден, несмотря на те перья, которые она утром вынула из его рта. Он мяукнул еще раз, потом сел, выпрямив шею, в позе своих предков, священных кошек Персии или древнего Египта. Тобермори начал умывать свою мордочку с великолепным равнодушием к мисс Уизерс и ко всему на свете кроме собственного я.
Учительница погладила его серебристую спину:
— Если бы ты мог говорить, — сказала она. Вдруг она остановилась, и рука ее так тяжело опустилась на спину Тобермори, что он вывернулся, фыркнул, соскочил на пол и стал сердито расхаживать взад и вперед.
Красный предостерегающий сигнал в уме мисс Уизерс теперь светил, как большой фонарь.
— А я называла тебя глупым! — крикнула она невозмутимому коту. — Вот странно, вот странно! Я называла тебя глупым — а ты один знал!
Тобермори глядел на нее своими мудрыми янтарными глазами.
Главный инспектор Каннон спускался с лестницы вместе с главным констеблем Польфраном, двумя полицейскими и, сержантом Секкером. Их дружеский разговор был внезапно прерван появлением пожилой учительницы, которая промчалась мимо них, как испуганная гончая.
— Кандида! Она больше не в своей комнате! — крикнула она, — и скрылась внизу лестницы.
Полицейские переглянулись. Польфран постучал себя пальцем по лбу.
— Совсем спятила, — заметил он.
Но мисс Уизерс с ума не сошла. Никогда еще за свои сорок с лишним лет жизни она в такой мере не владела своими умственными способностями. Она увидела, что у двери стоит рослый полицейский и повернула в гостиную.
Там была Кандида с двумя черными дорожными мешками. Она прощалась с растерянным Лесли Реверсоном. Том Хаммонд и его недружелюбная молодая жена следили за ними из противоположных углов комнаты.
— Я должна, я право должна, — говорила Кандида. — Это было чудесно, но я должна уехать.
— Нет, вы не должны! — раздался суровый голос. — Стойте! Задержите ее.
Собравшиеся в гостиной застыли в ужасном молчании. Но мисс Гильдегарда Уизерс не сознавала, какой безумной она должна казаться.
— Она убила вашу тетку! — воскликнула учительница. — Не отпускайте ее!
Кандида улыбнулась и покачала головой. Том Хаммонд положил руку на плечо мисс Уизерс.
— Вы переутомлены, — сказал он. — Для вас это было слишком большое напряжение. Почему...
— Она отшвырнула его руку. Все смотрели с возмущением на мисс Уизерс.
— Дураки, — воскликнула она, — разве вы не видите? — Поглядите на нее! Поглядите на ее глаза!