– Что там? – окликнул я приятеля с софы. Вопрос пришлось повторить.
– Дождь надвигается, – доложил Дэвис, возвращаясь. – И ветер, похоже, тоже. Но здесь мы в безопасности. Непогода идет с зюйд-веста. Не пора ли ложиться?
– Мы еще не закончили с твоим круизом, – возразил я. – Закуривай трубку и продолжай рассказ.
– Ладно, – кивнул он с большей готовностью, чем я ожидал. – После Терсхеллинга – вот он, третий остров с запада, я неспешно направился к востоку.
– Ты?
– Ах, совсем забыл! К тому времени Моррисону пришлось меня покинуть. Мне очень его не хватало, но я тогда рассчитывал, что ко мне еще присоединится… Я вполне могу управляться и сам, но для такого плавания двое лучше, чем один. Шверт жутко тяжелый, мне, по сути, пришлось отказаться от его использования из страха поломки.
– Значит, после Терсхеллинга? – вернул я его в русло разговора.
– Да. Я миновал голландские острова: Амеланд, Схирмонниког, Роттум (такие чужестранные названия, не правда ли?). Некоторые я обходил со стороны моря, другие – со стороны материка. Времени потребовалось довольно много, но это отменный спорт и очень интересно. Карты ужасные, но мне удалось пройти большую часть каналов.
– Как понимаю, в этих водах ходят лишь мелкие местные суда? – предположил я. – Этим может объясняться несовершенство карт.
Считал ли Дэвис, что Адмиралтейство обязано думать об удобствах для таких отчаянно донкихотских корабликов, как «Дульчибелла» во всех их пытливых вылазках? Так или иначе, он взорвался.
– Все понятно, но подумай, какая это глупость! Впрочем, это долгая история, а я не намерен тебя утомлять. Говоря короче, поскольку нам уже на боковую пора, добрался я до Боркума – это первый среди немецких Фризских островов. – Дэвис ткнул в пятно, напоминающее по форме леденец, расположившийся среди хаоса песчаных отмелей. – Роттум – вот эта маленькая закорючка с одним-единственным домом на нем – это самый восточный из голландских островов, да и материковое побережье Нидерландов заканчивается тут, напротив, у реки Эмс.
Его палец обвел унылую впадину, испещренную названиями, наводящими на мысль о грязи, крушениях и серости.
– Когда это было? – спросил я.
– Девятого числа этого месяца.
– Ого, это же всего за две недели до того, как ты телеграфировал мне! Быстро же дошел ты до Фленсбурга. Но подожди, нам понадобится другая карта. Вот эта следующая?
– Да, но особой нужды в ней нет. Я продвинулся на восток еще совсем немного, до Нордерней, если быть точным, то есть третьего немецкого острова, а потом решил идти прямиком на Балтику. Мне всегда хотелось пройти тем же маршрутом, что и Найт на «Фолконе»[20]. Поэтому я совершил переход до реки Эйдер – вот тут, на побережье Западного Шлезвига, через реку и канал добрался до Киля на Балтийском море, потом рванул на север, до Фленсбурга. До твоего приезда я провел тут неделю. Вот и все. А теперь давай укладываться. Завтра нас ждет отменное плавание! – закончил Дэвис с несколько напускным оживлением и резко скатал карту.
Холодок, с которым отнесся он к идее поведать о своем круизе, чуть отступил при виде энтузиазма к середине повести, но резко дал о себе знать в столь скомканном завершении. Я не сомневался, что за этим кроется нечто большее, чем простое нежелание травить байки в «мужественно-коринфийском» стиле[21], который так не идет яхтсмену-любителю. И мне подумалось, что я знаю причину. Его переход от Фризских островов до Балтики оказался дурацкой авантюрой, насыщенной опасными происшествиями, о которых мой спутник предпочитал не упоминать. Быть может, он стыдился своего безрассудства или не хотел пугать меня, неопытного новичка, не влюбившегося еще в образ жизни на «Дульчибелле». Как вежливость, так и интересы побуждали Дэвиса подбадривать меня и укреплять уверенность. Придя к такому умозаключению, я ощутил к приятелю еще более сильную симпатию, но не мог устоять перед искушением поупираться еще немного.
– Я ведь полдня проспал, да и, сказать по правде, меня страшит идея отправляться в постель – это ведь целая эпопея. Послушай, ты проскочил через последнюю часть рассказа, как курьерский поезд. Этот переход с побережья Шлезвига через реку Эйдер – так вроде? – был, наверное, долгим?
– Ну, как тебе сказать? Миль семьдесят по прямой линии. – Голос Дэвиса доносился приглушенно – он наклонился, сметая с пола упавший пепел.
– По прямой? – переспросил я. – Значит, ты останавливался где-то?
20
Эдвард Фредерик Найт (1852–1925) – английский яхтсмен и писатель, автор книги «“Фолкон” на Балтике» (1888 г.), в которой он описал свое путешествие из Англии в Данию на переделанной из спасательной шлюпки яхте «Фолкон».
21
«Мужественно-коринфийский» стиль – подчеркнутая бравада т. н. коринфийцев, яхтсменов-любителей, отказывавшихся пользоваться услугами лоцманов.