Однако Дая всё ещё искала способ вырваться на свободу. После полугода, проведённого с Вермандо, самое время было уйти. Куда? Ответа на этот вопрос она не знала. У неё не осталось цели в жизни с тех самых пор, как она обрела нынешнее имя. Дая просто чувствовала, что находится не на своём месте.
Это было, пожалуй, хуже всего – не знать ни края, где она родилась, ни цели своего существования. Вермандо называл её просто – Рабыня. Дая – так это звучало на языке чародея. Дае же оставалось только удивляться тому, что она знает и этот язык, и язык обитателей восточных равнин, и имперский, и северные наречия. Вермандо никогда не напрягал себя настолько, чтобы дать рабыне собственное имя. Другого же имени из своего прошлого Дая вспомнить не могла.
Дая и до того, как попасть к чародею, была рабыней. В этом сомнений быть не могло. Вермандо стал третьим хозяином, которого она запомнила. Воспоминания о жестоком обучении иногда всплывали у неё в голове: некто невидимый заставлял её опуститься на колени между своих ног, жестокая рука вцеплялась в её длинные серебристые волосы, рот натягивался на чужое тело. Воспоминания о двух других владельцах остались совсем смутные – безликие люди с такими же безликими именами, которых Дая запомнить так и не смогла.
На сей раз ей «повезло». Чародей почти не рисковал притрагиваться к ней. Только когда был пьян, приказывал раздеться догола и заставлял смотреть, как он играет сам с собой.
Вермандо выиграл её в карты. В ту ночь маг с трудом дождался, когда вернётся домой и распакует свой приз. Дая не знала, кто из них удивился сильней, когда, коснувшись обнажённого тела рабыни шершавыми пальцами, Вермандо отлетел в сторону на добрых пять шагов.
К счастью для невольницы, чародей нашёл для неё массу других обязанностей: убирать в комнате, мыть пробирки, готовить еду и собирать хворост в пути. И, к несчастью для неё же, Вермандо сразу же понял все преимущества владения дойной коровой. Чародею было слишком лень шевелиться, чтобы торговать телом невольницы на постоянной основе, так что по большей части существование Даи было скорее скучным, чем невыносимым. Она готовила, убирала, спала на циновке у хозяйской кровати и мечтала о другой жизни. Редкие путешествия магистра, несмотря на все недостатки такого пути, были самыми захватывающими моментами в её жизни с чародеем.
Дая продолжала оглядываться по сторонам.
Выход, расположенный в задней части таверны, перегораживал сломанный стол, зато дорога в приватные комнаты была открыта. Ещё один чёрный ход располагался рядом с потайными кабинками, которые можно было арендовать на ночь или на пару часов. Те, кто не мог позволить себе даже этого, спешили расслабиться прямо в зале. Дая подумала что, как бы противно это ни звучало, она бы предпочла клиента победнее. Бедняки смотрели на вещи проще. С ними не приходилось бояться, что твоему господину захочется поиграть в какую-то хитрую игру.
Дая всё ещё разглядывала зал, когда её внимание привлек внушительный силуэт, небрежно раскинувшийся за столиком у камина. Он принадлежал человеку, которого Дая в этот вечер уже встречала – тому, кто помешал напавшим на них воинам Короля. Даже когда незнакомец сидел, было ясно, что он довольно высок. Под чешуйчатыми рукавами кольчуги просматривались жёсткие тугие мускулы; лежащие на столе руки украшали следы битв. Его пепельные, почти белые волосы невероятной длины красивой густой волной ниспадали по плечам до пояса. Мужественный профиль подчёркивал чувственный абрис тонких губ. Рваный шрам разделял пополам высокую твёрдую скулу. Незнакомый воин разговаривал со спутницами – такой же высокой, крепкой воительницей с русой косой и рыжеволосой друидкой. Затем воительница поднялась и направилась к стойке, за которой протирал стаканы трактирщик.
Дая поспешила спрятать взгляд, пока та не заметила её любопытства, но стоило воительнице удалиться по лестнице на второй этаж, как невольница снова принялась разглядывать незнакомца, вид которого пробуждал в её груди странное, то ли давно забытое, то ли вовсе незнакомое тепло.
Не отрываясь от разговора, воин осматривал комнату – медленно, как будто оценивал степень угрозы, исходившую от каждого из гостей таверны. Однако Дая видела, что мысли его находятся где-то далеко.