Чтобы еще более закрепить за собой права на воспитание внука, Е.А. Арсеньева в конце мая того же 1817 года подала в Чембарский уездный суд объявление об утверждении наследства, полученного после смерти М.В. Арсеньева, в пользу внука М.Ю. Лермонтова [124].
Однако Юрий Петрович продолжал шокировать, заявляя, что его не удовлетворяют такие условия. 5 июня 1817 года М.М. Сперанский, друг семьи Столыпиных, из которого происходила Е.А. Арсеньева, бывши одним из свидетелей в чембарском уездном суде, когда там оформлялось заемное письмо, писал брату Елизаветы Алексеевны — Аркадию Алексеевичу Столыпину: «Елизавету Алексеевну ожидает крест нового рода; Лермонтов требует к себе сына, едва согласился оставить еще на два года. Странный и, говорят, худой человек; таков по крайней мере должен быть всякий, кто Елизавете Алексеевне, воплощенной кротости и терпению, решится делать оскорбления…»[165] [52, 56].
Не меньший интерес в этой длительной и напряженной борьбе между Ю.П. Лермонтовым и Е.А. Арсеньевой представляет ее духовное завещание от 10 июня 1817 года, в котором она все принадлежащее ей движимое и недвижимое имение завещала внуку Михаилу Юрьевичу Лермонтову при условии, что внук будет до совершеннолетия находиться у нее на воспитании и попечении. Характерна оговорка в заключительной части завещания:
«Ежели же отец внука моего или ближайшие родственники вознамерятся от имени его внука моего истребовать, чем, не скрывая чувств моих, нанесут мне величайшее оскорбление, то я, Арсеньева, все ныне завещаемое мною движимое и недвижимое имение предоставляю по смерти моей уже не ему, внуку моему, Михайле Юрьевичу Лермонтову, но в род мой Столыпиных, и тем самым отделяю означенного внука моего от всякого участия в оставшемся после смерти моей имении» [124].
Только ли ожесточение против Юрия Петровича, быть может, обманутого в свое время с ведома Е.А. Арсеньевой, руководило ей в этом стремлении во что бы то ни стало отделить и отдалить Лермонтовых от своего любимого внука и завещанного ему движимого и недвижимого имения.
Ранняя смерть матери, споры между бабушкой и Юрием Петровичем, толки о наследстве, — все эти тревожные впечатления детства рано заставили поэта задуматься над своим отношением к близким ему, но враждующим между собой людям. Лермонтов — ребенок, как свидетельствует А.З. Зиновьев, «не понимал противоборства между бабушкой и <законным> отцом» [138, 228]. То ему казалось, что во всем виновата бабушка, то виновником распри он готов был считать Юрия Петровича. Шли годы. Мальчик терялся в догадках и не мог разрешить мучительного вопроса. Позднее эти раздумья отразились в юношеских драмах «Меnschen und Leidenschaften» («Люди и страсти») и «Странный человек»[166], а так же во многих его стихотворениях.
Давно известно, что творчество Лермонтова в очень большой мере автобиографично, таков склад его творческого характера и поэтому надо всмотреться и вслушаться, но с большой осторожностью, в автобиографические заметки и произведения поэта.
Так Лермонтов писал в одном из черновых набросков стихотворения «Стансы» в 1831 году. Обычно слова «мой отец не знал покоя по конец» относят к Юрию Петровичу, который умер 1 октября 1831 года. Но мы не знаем, где и когда оборвалась жизнь изгнанного из Тархан, видимо отпущенного на волю, крепостного, которого любила Мария Михайловна. Может быть эти слова относятся к нему.
После отъезда Ю.П. Лермоитова в свое именьице Кропотово, Е.А. Арсеньева не считала нужным препятствовать редким свиданиям внука с Юрием Петровичем. Мы знаем, что он гостил в Кропотово летом 1827 года, затем их встречи состоялись в Москве в декабре 1828 года, когда Михаил Юрьевич уже учился в Университетском Благородном Пансионе. В письме к тетке М.А. Шан-Гирей юный поэт писал: «Папинька сюда приехал и вот уже 2 картины извлечены из моего portefeuille слава Богу! что такими любезными мне руками…
165
И хотя в этом письме М.М. Сперанский характеризует Юрия Петровича недостаточно хорошо, видно, что это не его личное мнение, а мнение других лиц. П.А. Висковатый совершенно незаслуженно взял эти слова М.М. Сперанского главными при оценке личности Юрия Петровича и с его легкой руки за Юрием Петровичем укрепилась характеристика человека вздорного, а после появления записок А.Ф. Тирана (см.: [125]) к этому прибавились обвинения в пьянстве и пристрастии к карточной игре.
166
О том, что Михаил Юрьевич знал текст завещания бабушки, видно из текста драмы «Menschen und Leidenschaften». Вот как излагается история вражды между бабушкой и отцом Юрия Волина — главного героя драмы, в котором легко угадываются черты Лермонтова: «Марфа Ивановна то же лето поехала в губернский город и сделала акт, какой акт?., сам ад вдохнул в нее эту мысль, она уничтожила честное слово, почла отца — отца твоего за ничто, и вот короткое содержание: «Если я умру, то брат П.И. опекуном именью, если сей умрет, то другой брат, а если сей умрет, то свекору препоручаю это. Если же Николай Михайлович возьмет сына своего к себе, то я лишаю его наследства навсегда». Как видим, этим завещанием была решена дальнейшая судьба Мишеля и положен конец всем спорам. Юрий Петрович, желая, по-видимому, обеспечить материальное положение Мишеньки, пошел даже на некоторое унижение, так как понимал, что на маленькие доходы с Кропотова он не в состоянии дать сыну достойное образование. Об этом Юрий Петрович написал и в своем завещании [49, 46].