9 июля Битти включил свой коротковолновой приемник, чтобы провести ежедневный сеанс связи с Резолютом, назначенный на 7 часов утра. Но вместо приветствия и знакомого голоса с базы «Полар шельф», он услышал лишь пустое шипение. Этим утром наладить связь не удалось. Проверили антенну, сменили батарейки, почистили контакты и отсек питания — в общем, сделали все, чтобы вечерний сеанс связи прошел успешно.
Потеря радиосвязи — серьезная проблема для экспедиции. В этом случае «Полар шельф» был обязан в течение сорока восьми часов прислать самолет к месту пребывания партии, чтобы привезти дополнительный радиоприемник и батареи. Ведь это могло означать, что произошло ЧП и жизнь людей под угрозой! Но в том случае, если причиной потери радиоконтакта была халатность — например, люди просто проспали бы назначенный час, — тогда им выставили бы счет за этот вылет. Ежедневные сеансы радиосвязи подтверждали, что с группой все в порядке и ей не требуется помощь. Каждая экспедиция для своей же пользы должна была передавать информацию о местонахождении и сообщать о своих планах, которые затем передавали официальным лицам в Резолюте.
Без радиосвязи команда оказалась полностью отрезанной от внешнего мира. Ученые высказывали разные предположения о причинах ее потери. По одной из версий, она могла быть вызвана всплеском солнечной активности. В этих широтах это довольно распространенное явление. Но Битти больше всего беспокоило, что во время последнего сеанса радиосвязи с Резолютом они указали, что собираются идти к заранее подготовленному лагерю в 25 милях (40 км) к югу от бухты Эребус. Потеря контакта с Резолютом означала, что через день или два самолет прилетит к бухте Эребус. Поэтому необходимо было оказаться в указанном месте до его прибытия. Радиоконтакт был восстановлен только через три дня, которые исследователи провели в изнурительных исследованиях местности и походах. Все это время они чувствовали себя так, будто являются единственными людьми на земле. Ледяное безмолвие и абсолютная изоляция, вызванная потерей радиосвязи, вызывали ужасающие ощущения, которые, как они надеялись, им больше никогда не придется испытать.
Когда по унылой плоской равнине ученые добрались до реки Ривьер-де-ля-Рокет, их внимание привлекли два небольших объекта. Первым был серый валун, который на поверку оказался арктическим зайцем. Появляясь на свет с полным меховым покровом и широко открытыми глазами, зайцы способны бегать уже через несколько минут после рождения. Этот небольшой пушистый зверек выглядел чужеродно в неприветливом ландшафте. Он в страхе застыл; было видно, как он дрожит. Четверка ученых понаблюдала за ним некоторое время, затем сделала несколько снимков и продолжила свой путь. Второй объект оказался скорее всего артефактом инуитов, выполненным из материалов, собранных в XIX веке на месте зимовки Франклина. Он представлял собой примитивную рыболовную удочку, состоящую из двух кусков древесины и бечевки; деревяшки были скреплены вместе с помощью латунного гвоздя. Наглядный пример того, как инуиты использовали брошенные европейцами вещи.
Берег обследовали быстро. Достаточно было всего лишь прогуляться по прибрежным террасам из известняка и пересечь мелкие участки воды, стекавшей по склонам острова. Закрываясь рукой от солнца, они разглядывали противоположный берег реки Ривьер-де-ля Рокет, в ⅓ мили (0,5 км) к юго-западу. Ландшафт там был очень плоский — никаких примечательных объектов. Река сама по себе представляла значительное препятствие, и команда стала обсуждать, стоит ли им попытаться обойти ее по льду залива Эребус. Однако они уже убедились, как речной поток влияет на ситуацию. Вода относит лед от берега, превращая в месиво, а тот лед, который они смогли разглядеть в бинокль, выглядел не слишком надежным. Наконец все согласились с тем, что лучше попробовать перейти реку вброд.