Леди Маргарет возвратилась в отель и, не откладывая дело в долгий ящик, рассказала тете о своей случайной встрече с возлюбленным. Как ни странно, если не считать нескольких ворчливых замечаний о напрасно потерянном времени, мисс Чейни отреагировала спокойно. Неужели ее неприязнь к семейству Брентонов начала угасать? Довольная этим девушка не стала досадовать на отсутствие внимания со стороны тети и на съеденный в спешке ленч, потому что понимала: мисс Чейни боится опоздать к юристам.
Очутившись в мрачном офисе, благородная леди странно притихла и выглядела сконфуженной, а Маргарет так волновалась, что ощущала биение своего сердца, как набат. Мистер Шеллкотт, близорукий, старомодно одетый джентльмен, пожал дамам руки и поздравил молодую наследницу с «восхождением на трон», как он шутливо выразился.
Но как только Маргарет, наученная теткой, изъявила желание перевезти все свое драгоценное наследство в поместье Чейни-Корт, Шеллкотт – воплощенное хладнокровие – не сумел скрыть замешательства.
– Что за безумие, дитя мое? – ласково спросил он. – Ведь каждый вор, специализирующийся на бриллиантах, изумрудах и сапфирах, нацелится на них. Вы со мной согласны, мисс Чейни? – обратился он за поддержкой к пожилой даме, которая скромно отмалчивалась.
– В определенной степени согласна, – последовал потрясающий ответ той, которая еще утром с пеной у рта настаивала на доставке драгоценностей в Чейни-Корт.
От неожиданности голубые глаза леди Маргарет распахнулись, зрачки, словно от ужаса, расширились, во рту пересохло, и от нервного перенапряжения девушка почти лишилась дара речи. Будто сквозь сон, она услышала, как ее тетя любезно продолжает:
– Мое мнение, мистер Шеллкотт, таково, что прихоть этого ребенка вполне можно удовлетворить, поскольку я заранее заказала специально изготовленные для хранения драгоценностей сейфы. Все колье, серьги, диадемы, броши предлагаю передать из вашего надежного попечительства прямо в руки моей племянницы.
– Пожалуйста. Ваша воля для меня – закон, – последовал сухой ответ поверенного. – Ваш брат, мисс Чейни, оставил эти сокровища своей дочери, Маргарет Чейни, и если она намерена носить их как ювелирные украшения, что ж, полагаю, своенравная молодая леди имеет право поступать по-своему. – Он сделал паузу, заметив растерянность наследницы, и добавил: – Но, может, она еще передумает…
– Нет-нет, что вы! – помрачнела мисс Чейни. – Что ты молчишь, дорогая? Скажи свое слово, не веди себя, как маленькая. Ты ведь хочешь иметь драгоценности при себе, верно?
Она сердито посмотрела на девушку, и та, боясь гнева тетки, который, вне всякого сомнения, обрушился бы на нее в случае отказа, пробормотала «да». Мистеру Шеллкотту ничего не оставалось, как согласиться с желанием клиентки. Он вызвал клерка и распорядился принести из депозитного сейфа банка бархатные футляры.
– Тот злополучный кулон, надеюсь, не нужен? – с тревогой спросил он.
– «Пурпурный император»? – вяло отозвалась мисс Чейни. – Уложите его вместе с остальными и не беспокойтесь. Кроме нас с вами ни одна живая душа не знает, что его отсюда временно увезут, а я обещаю все вернуть в банк в целости и сохранности. Понимаете, – шепнула она Шеллкотту на ухо, – на следующей неделе моя племянница должна дебютировать на балу, куда съедется аристократия со всего графства. Молодость есть молодость. Юность дается один раз в жизни. Моей девочке, которой недавно исполнилось восемнадцать, нужно предстать в ослепительном блеске! Она это заслужила.
Мистер Шеллкотт кивнул в знак понимания и с тихим вздохом – что толку спорить с упрямой женщиной? – сделал клерку знак включить в число наследных драгоценностей роковой камень.
Через полчаса в обычную извозчичью карету поставили потертый выцветший чемодан, и мисс Чейни с племянницей и служанкой отправились на железнодорожный вокзал Ватерлоо. Если бы кэбмен знал, что дешевый с виду багаж содержит ценностей на полмиллиона фунтов стерлингов, он, наверное, проявил бы к нему гораздо больший интерес.
Было уже почти пять часов пополудни, когда путники добрались до Хэмптона. Леди Маргарет всю дорогу мучила мигрень, после тяжелого дня девушка чувствовала себя вконец вымотанной. Зато мисс Чейни пребывала в приподнятом настроении. Она непринужденно болтала, посмеивалась над собственными шутками, и Маргарет сразу поняла, что причина такой веселости – это обретение фамильных драгоценностей. Видно, старушка уже не сомневалась в том, что сокровища рода Чейни останутся при ней до самой смерти, а племянница получит их разве что тогда, когда тетушка покинет земную юдоль.