Но кто подготовил записку? Если внимательно присмотреться, то видно, что дата впечатана: число и год "24, 1947.", стоящие после "September", не находятся на одной линии и были явно впечатаны в готовый документ, что встречается в реальной жизни сплошь и рядом, когда документ готовится на подпись, а число подписания заранее не известно. Эта деталь свидетельствует в пользу подлинности документа: будь он фальшивкой, предназначенной для скандального разоблачения, исполнители не стали бы хлопотать с датой, работающей против них. А дата, вернее, ее исполнение, свидетельствует о подлинности документа, и мы это увидим.
Спор завязался вокруг пишущей машинки. По словам эксперта, на которого ссылался ярый противник проблемы Ф.Класс, такой тип машинок стал производиться гораздо позже. Но поскольку эксперт Ф.Класса оказался бывшим сотрудником ЦРУ, то к этому вопросу отнеслись с особым вниманием, и, в результате, имеется ряд заключений, оспаривающих этот вывод.
А самое главное, впечатанные в текст элементы даты "24, 1947." выполнены на машинке выпуска ранее 1947 года. Тут даже не спорят. И еще интересная деталь - точка после даты. (Специально выделил, чтобы привлечь к ней внимание.) Установлено, что эта точка типична для секретарши В.Буша. А в американских документах точка после даты встречается исключительно редко. (Захотелось убедиться самому, и, просмотрев более сотни ксерокопий документов ЦРУ, ФБР, АНБ и Конгресса, я нашел всего три примера с точкой после даты.) А секретарша В.Буша ставила ее всегда! После ряда сравнений документов определили, что дата впечатана секретаршей В.Буша, следовательно готовил записку сам Буш. Оставим пока записку в покое. До поры до времени.
18 ноября 1952 года Многое удалось выяснить и по датировке документа с информацией по операции "Мэджестик-12".
Поиски в "Библиотеке Д.Эйзенхауэра", в "Библиотеке Конгресса" и в "Национальном архиве" в Вашингтоне подтверждают, что 18 ноября 1952 года Д.Эйзенхауэр обсуждал вопросы национальной безопасности: начал со встречи с Г.Трумэном в Белом доме, затем они направились в Пентагон, где в течение 43 минут беседовали с некоторыми членами Объединенного комитета начальников штабов. На встрече присутствовал генерал Нэйтэн Туайнинг. содержание беседы остается закрытым.
Таким образом, мы знаем точно, что 18 ноября у Д.Эйзенхауэра были встречи, о некоторых сообщалось в газетах и имеются соответствующие записи в "Распорядках дня" кое-кого из участников встреч (например, армейского начальника штаба генерала Коллинза). Интересно, что в книгах, описывающих президентство Эйзенхауэра, да и в его собственной, нет ни слова об этих сорока трех минутах, хотя все остальное расписано достаточно подробно.
Известно, что сам Эйзенхауэр был крайне внимателен к вопросам, касавшимся безопасности и секретности, и всегда главное держал в голове, не доверяя бумаге и предпочитая встречи с глазу на глаз. Причем самые серьезные встречи организовывались и проводились непостижимым уму образом.
А вот и конкретный тому пример. От имени Президента Эйзенхауэра его специальный помощник генерал Роберт Катлер приглашает генерала Туайнинга на 16 июля 1953 года в Белый дом на внеочередное заседание Совета национальной безопасности: "...Программа будет представлена детально во время заседания. Рекомендуется не планировать иных дел на время до 18.00.
Учитывая характер заседания, необходимо предпринять специальные меры безопасности и сохранять полную секретность относительно участия в заседании и суть его. Вам предлагается въехать на территорию Белого дома через юго-восточный вход не позднее чем в 8.45 утра и выйти из машины у южного (дипломатического) входа резиденции. Ваша машина должна быть отпущена и не должна ждать Вас где-либо в районе Белого дома.
...Для того чтобы избежать переговоров на эту тему, подразумевается, что, в случае отсутствия отмены запланированного, Ваше участие на вышеприведенных условиях ожидается".
Вот таким образом от имени Президента США Д.Эйзенхауэра приглашают заместителя начальника штаба ВВС генерала Н. Туайнинга на заседание Национального совета безопасности! Тут если чего и не хватает, так, пожалуй, еще одной веселой рекомендации: "Перед тем как выйти из машины, заклейте пластырем левый глаз заденьте парик и двигайтесь мелкими перебежками, а последние сорок метров преодолейте строго по-пластунски вдоль газона и стены дома".
Что ж, возможно, что в американских условиях это является одним из способов сохранения государственной тайны. И, в конце концов, суть не в том, как встречались держатели ультрасекретов с Президентом, а в том, что дело делалось. А оно, время тому свидетель, всегда делалось.
Таким образом, по второму документу проверявшаяся дата соответствовала действительности: 18 ноября у Эйзенхауэра был рабочий день, и он мог провести все необходимые ему закрытые встречи, даже если его собеседникам-носителям гостайн пришлось бы воровато петлять среди кустов с раннего утра.
MJ-1 - Роско Хилленкоттер Теперь на очереди стояла проверка авторства документа с краткой информацией о деятельности "MJ-12".
В самом документе исполнителем назван контр-адмирал Роско Хилленкоттер, первый директор ЦРУ, с фамилии которого и начинался список двенадцати пожизненных членов группы. Но ко времени создания документа Хилленкоттер был уже бывшим директором, поскольку еще 7 октября 1950 года Трумэн заменил его генералом в отставке У.Б.Смитом, работавшим до этого послом США в СССР. И если допустить подлинность документа, то выбор Хилленкоттера в качестве составителя текста объясним его опытом и занимаемым местом в списке - MJ-1.
Поколение уфологов, хорошо знакомых с книгами Дональда Кихоу (1897-1988), не раз встречалось с Роско Хилленкоттером, входившим в административный совет самой большой, в те. времена, уфологической организации - НИКАП (Национальный комитет по исследованию атмосферных феноменов). Действовал ли бывший директор ЦРУ в этом случае как частное лицо? Впрочем, уходят ли с такого поста в отставку навсегда? Или, уйдя в отставку, остаются на посту тоже навсегда? Или с Хилленкоттером - особый случай и, оставив свой пост, он с головой окунулся именно в ту проблему, которую хорошо знала силу своего прежнего положения и которая манила его воображение? Или, наконец, войдя в руководство крупнейшей уфологической организации, он присматривал изнутри за тем, что там творится, и, таким образом, оставался на своем посту члена группы "MJ-12"? Как знать...
Впрочем, известное о словах и делах Хилленкоттера после ухода в отставку позволяет предположить, что созданная вокруг неопознанных летающих объектов обстановка полной секретности его очень тревожила. Онто ведь знал все и вполне мог считать допустимой и даже необходимой секретность на первом этапе, но как долго могло длиться молчание? Создается впечатление, что к 1957 году у него выработалась своя собственная точка зрения. Хилленкоттер даже осмеливался критиковать высшее армейское руководство.
"НЛО,- писал Хилленкоттер,- являются неизвестными кораблями, управляемыми разумными существами... Общественность имеет право знать правду".
Похоже, что со временем, понимая нерешаемость технических вопросов НЛО в обозримом будущем и осознавая опасность возникновения военного конфликта между США и СССР из-за неправильной интерпретации объектов вблизи границ или в пределах воздушного пространства государств, Хилленкоттер пришел к выводу о необходимости широкого обсуждения проблемы, но при этом он никогда не переходил границ дозволенного и не допускал никаких намеков на бурное лето 1947 года.
Трудно сказать, что позволяло Хилленкоттеру надеяться на успех, открыто обращаясь за содействием к Конгрессу, но 22 августа 1961 года он направил туда письмо, в котором просил "немедленного вмешательства Конгресса с целью исключить всякий риск, проистекающий из секретности вокруг неопознанных летающих объектов". И далее указал два возможных пути развития событий:
"1. Риск случайной войны в результате неправильного истолкования группы НЛО, принятой за доказательство неожиданного нападения Советов.