Всунув ноги в клетчатые старомодные шлёпанцы и набросив халат, я побрела вниз.
Папа уже встал и торопливо закидывал в рот кукурузные хлопья, как будто не ел уже несколько дней.
– Доброе утро, – поздоровался он жизнерадостно с набитым ртом.
– Доброе утро.
Я села за стол и потянулась за пачкой хлопьев.
– Какие планы на сегодня? – спросил он поддразнивающе.
– Ну, подумывала в школу сходить…
– М-м-м, почему бы и нет? – подыграл он. – И, может, попытаться не сбегать ни на какие расследования?
– Ну, если ничего не подвернётся…
Он покачал головой:
– Безнадёжный случай. – Но сам улыбался.
Покончив с завтраком, я побежала наверх чистить зубы и переодеваться в школьную форму. По моим прикидкам, мне должно было хватить времени, чтобы отметиться на перекличке перед тем, как найти способ удрать. Обмотав шею цветастым шарфом и напялив красный берет, я влезла в пальто. И тут меня осенило, как именно удрать из школы. Я быстро нашла и сунула в рюкзак всё необходимое.
Напоследок я запихнула в и без того уже раздувшийся рюкзак сменную одежду. Мне почему-то кажется, что школьная форма будет серьёзным ударом по образу бывалого следователя.
На улице дул всё такой же пронзительный и холодный ветер. Я торопливо застегнула пальто до самого верха и потуже завязала шарф. И несмотря на усталость, почти всю дорогу до школы бежала бегом, чтобы поскорее убраться с холода. Когда впереди показались ворота школы, кто-то окликнул меня по имени, и, обернувшись, я увидела Брианну. Она не торопилась – Брианна редко куда-то спешит – и уже почти посинела от мороза.
– Идём, – потянула я её. – Не хочу тут торчать ни одной лишней секунды.
Одним из главных достоинств Сент-Риджиса является то, что нам разрешают сразу заходить внутрь. Влетев в школу, мы отыскали батарею и привалились к ней. Я, вся дрожа, огляделась по сторонам и заметила неподалёку Лиама. Он болтал с какой-то девочкой, которую я смутно помнила по занятиям. Похоже, они обсуждали какие-то математические теории.
Он широко улыбнулся нам с Брианной:
– Тамсин тоже фанат Ферма!
– Это который со слюной у собак? – спросила Брианна.
– Это Павлов, – хором ответили мы с Лиамом, и оба рассмеялись.
– Пьер де Ферма считается одним из основателей современной теории чисел, – процитировала я из статьи, которую сама прочитала после того, как Лиам впервые упомянул при мне Ферма – а я тогда о нём и понятия не имела. – Родился в начале семнадцатого века и стал одним из ведущих математиков своего времени.
– Кому нужна Википедия, когда есть Агата? – сказала Брианна, а потом, посмотрев мне за плечо, буркнула: – Притащилась!
Мы все затаили дыхание – мимо проходила Сара Рэтбоун со своей свитой. На счастье, Сара не обратила на нас внимания, и мы с облегчением выдохнули.
– Мисс Фрикс, немедленно снимите пальто, шапку и шарф! – нежданно-негаданно прогудел возмущённый голос. – Вы находитесь в школе!
Это была наша классная руководительница, грозная миссис Бодли-Финч. За ней водится привычка рыскать по коридорам и наскакивать на ничего не подозревающих учеников. Лично я убеждена, что она наделена талантами хамелеона и умеет сливаться с фоном.
– Простите, мэм!
Я торопливо стащила проштрафившиеся предметы туалета, аккуратно сложила пальто и шарф и запихнула в рюкзак. Бросив Брианне «увидимся!», мы с Лиамом вместе побрели к классному кабинету.
– Профессор даёт мне задание! – прошептала я по пути. – После переклички я иду в Гильдию.
Он вытаращил глаза:
– Ты что, сама пришла и попросила?!
Я кивнула:
– И она сказала, у неё для меня что-то есть.
– Здорово! А как ты теперь отсюда выберешься?
– Я принесла костюм переодеться.
Лиам покачал головой и вздохнул:
– Агги, без обид, но когда ты пыталась изобразить инспектора здравоохранения, тебя раскусили. И когда лесовода – тоже.
– Знаю. Поэтому на сей раз я придумала совершенно беспроигрышный костюм.
Мы вошли вслед за другими учениками в наш классный кабинет. Поймав на себе взгляд училки, я с самым невинным видом улыбнулась:
– Доброе утро, миссис Бодли-Финч.
Она смерила меня свирепым взглядом и отвернулась. У неё вообще всего два выражения лица: хмурое или свирепое. Представляю, каково её мужу, обречённому вечно и безнадёжно ждать улыбки.
Мы с Лиамом заняли привычные места в середине класса.
– А в кого ты переоденешься? – прошептал он.
Но миссис Бодли-Финч устремила на него хмурый взгляд:
– Не болтай, Лиам!
Сразу же, как нас распустили с переклички, я отправилась в женскую раздевалку.