— Градусов… Впрочем, смотря какого. Здесь много всякого…
— …Самого мощного и еще сильнее!
— Сотни миллионов градусов, Брэд…
— Ты это представляешь?
— Нет.
— Я тоже.
— Я вас… Я всех вас!.. Безмозглость, взявшаяся за решение мировых проблем! Как это могло случиться?! Как?
— Сэр, я не знаю, что там произошло, но прошу вас меня не оскорб…
— Вас надо уничтожить, а не оскорблять. Что толку в вашем изобретении, если оно не сыграет свою роль? Хватит! Об этом потом. Мне уже звонил президент… "Вега" идет к Земле. Нужно ее встретить. Ясно? Что у-го-дно, — но они не должны… Мы не можем… Одно их слово, и все — вверх тормашками! Боюсь, что даже революция… Да, организуйте прессу. Боже, огради нас… Вам ясно? Ступайте, у нас еще будет время, мы еще поговорим.
(Земля неласково встретила возвратившихся космонавтов: странная авария "Веги" при посадке — управляла посадкой наземная служба; гибель штурмана Забаровского, травмы Роя и Стива… А потом еще — какой-то странный карантин, полностью исключивший возможность общения с внешним миром… Вечно следующий за ними по пятам гигант Руб: не поймешь, то ли телохранитель, то ли тюремщик. Одна только радость: встреча с карантинным врачом — Энн Мэролл).
15. Голоса за стеной
Уложив Стива и Роя спать, Энн вышла на крыльцо домика и прислонилась горячей щекой к стене.
— Ну, доктор, как себя чувствуют наши герои? — негромкий хрипловатый голос заставил ее вздрогнуть. Рядом стоял невысокий лысый человек с хищным хрящеватым носом…
Ни космонавты с Энн, ни она с ними не смогли поговорить ни завтра, ни послезавтра: неотступно всюду, куда бы ни пошла Энн, за ней следовал Руб, тот самый громила, который был с космонавтами с первой секунды их появления на Земле.
— Запрещено! — пожалуй, это было единственное слово, которое знал Руб.
"Никаких, я подчеркиваю, доктор, ни-ка-ких разговоров, кроме служебных, — предупредил ее лысый человек. — Их психика и так травмирована. Две смерти, авария… Пусть ничто их не тревожит. Да, о том, что вы иногда встречаетесь со мной, — тоже не надо. Это тоже лишнее… Ни слова лишнего. Ясно, доктор?".
— Куда уж ясней…
…Стиву и Рою дали магнитофон, чтобы они смогли сделать отчет о полете. Пленку забрал Руб, чтобы передать "официальным лицам", как он сказал. Дни шли за днями. Космонавты жили, словно на другой планете. Одно было хорошо — то, что под присмотром Энн они быстро поправились.
…За окном успокаивающе шумели сосны. Их шум смешивался с ленивым размеренным шелестом прибрежной гальки, которой играл спокойный океан. Эти звуки, казалось, не нарушали тишины. Но успокоение не приходило… Энн, уставшая за день больше, чем обычно, отошла от окна кабинета и присела на свое рабочее кресло. Через несколько минут она пойдет домой.
— Нет, сэр, никто!
Это было сказано рядом с Энн слегка приглушенным хрипловатым голосом. Она узнала этот голос и вздрогнула.
— Ни в коем случае, слышите, ни в коем, нельзя допустить их общения с внешним миром. Иначе — конец.
Это был уже другой, незнакомый голос. Негромкий, властный.
— Да, сэр, Все меры приняты.
— Как дела с некрологом?
— В наших газетах все готово, и меры предосторожности приняты. Нужно еще дней пять-шесть…
— Что врач, которая с ними?
— Нормально. Работает, щупает пульс, записывает электрокардиограммы.
Оба говорящих рассмеялись. Они были где-то далеко. Но почему же Энн их слышит? Шаги… Они удалялись…
Еще ничего не осмыслив. Энн бесшумно, как кошка, бросилась к окну. Двое прошли совсем близко от нее. Один был лысым маленьким, другой — он чему-то улыбнулся — блеснули золотые зубы — высокий, худощавый старик в строгом костюме.
"Что это было? О чем они?" Энн вернулась к креслу. Сердце ее бешено колотилось. Интуитивно Энн почувствовала, что над ней и над ее пациентами нависла опасность. Надо было бы поговорить со Стивом. Он может разобраться в этом… Но как? Руб ни на миг не отстает…
Стоп! Без нервов, доктор. Это, как на операции: ошибаться нельзя. Да, но почему все же она слышала их, если они были через две комнаты у лысого? Надо пойти лечь и все обдумать. Как сообщить Стиву, что им надо поговорить? Что бы такое устроить? На пороге Энн еще раз оглянулась, выключила свет и… ойкнула, как маленькая, удивленная девочка. Из угла комнаты голубым глазом индикатора на нее смотрел прибор. Расшифровывая и прослушивая запись тонов сердца Стива, сделанную сегодня, она забыла выключить этот чудесный поразительно чувствительный аппарат. Мягкая резиновая вогнутая подушка его "уха" была вплотную прислонена к стенке комнаты, в том направлении. где был кабинет лысого… "Видимо, во время работы я слишком резко отвела в сторону штангу с улавливателем, — подумала Энн. — Ах ты умница голубоглазая"… Щелкнул выключатель, и "умница" мигнул своей повелительнице единственным глазом.