— Артур, мы идем по "ниточке".
Жизнь на "Веге" налаживалась. Рой нес вахты, сменяя на пульте Гарвина. Забаровский чувствовал себя лучше. "Вега" вела себя, словно ничего не случилось. Третья дюза, виновница аварии, сработала уже высоко над Землей, как-будто и не было никакого взрыва. Все делали свою работу, и только Стиву нечем было заняться. Узлы систем связи корабля были в полной исправности, но не с кем было связываться. Никаких команд с Земли не поступало. Экипаж не мог знать, что при старте повреждена антенна. Единственная на всей Земле антенна острова Загадок, которая могла посылать им кодированные сигналы.
Самое страшное в космосе не аварии. Безделие — невинное на первый взгляд безделье — вот тот враг, которого боятся даже самые опытные астролетчики. А ведь Стив был в космосе впервые.
"Выручил" разбитый дубль-щит. Гарвин предложил Стиву заняться его починкой. В свободное от вахт время капитан и Рой по очереди помогали инженеру. В общем-то, от этого была только польза, да и щит необходим: мало что случится,
8. "Оно"… что это?
Одиночество 64 дежурств капитана нарушил Брэдди.
— Рой и Стив проверили сегодня три группы. Сейчас отдыхают… — сообщил он.
— А ты?
— А я думаю, Артур.
— О чем?
— О том же, о чем ты…
Они очень хорошо понимали друг друга. Это был их тринадцатый совместный рейс.
— Ты считаешь, что оно должно скоро выскочить?
— Я не считаю, Бредди. Я чувствую.
— А приборы?
— Нормально.
— Да… Пришпорил ты их вовремя…
— Но они слишком долго работали в таком режиме.
— А разве можно было иначе?
— Ребятам пока не говори… Впрочем, говорить-то не о чем. И это самое паршивое, что не о чем… Иди, отдыхай. Штурман у нас один и довольно престарелый. Ему прописан режим…
Гарвин улыбнулся, но в глазах осталось еле уловимое выражение тревоги. Именно по этому выражению четыре дня назад Забаровский понял, что оно близко. ОНО… Что это? Никто не может знать. Это, как удар из-за угла. Космос ничего не дарит, за все надо бороться. А цена проигрыша всегда одна — жизнь. Поворотные двигатели слишком долго работали на форсаже, да и взрыв в третьей дюзе… Нет, в чем-то ОНО должно сказаться… Пусть в мелочи… Здесь нет мелочен!
Метеорит с горошину становится бомбой. Гарвин помнит, как на высоте 25 километров превратился в пар "Колумб". А всего-то пробило один кабель… И на Землю не вернулись Томас и Четерлей. Мелочь…
ОНО выскочило в 27 миллионах километров от точки пересечения орбиты. Стрелка температуры в третьей дюзе почти незаметно ползла вправо. Гарвина давно беспокоила эта группа счетчиков, но он не мог понять, что происходит. Он слишком часто смотрел на показатели. Только через вахту, сменив Роя, капитан заметил эту чертову стрелку. За это время она продвинулась на толщину волоса. Но с каждым часом она двигалась быстрее. Еще через вахту (капитан уже не покидал рубку) стрелка от датчика 14-го сектора третьей дюзы уперлась в красную черту. Пробита магнитная ловушка!
— Отключить третью! Аварийно!
Рой ударил рукой по красной кнопке с такой яростью, словно вручную хотел потушить пламя в камере. Во всех 16 секторах температура стала резко падать: космос быстро поглощал огромное количество тепла, отдаваемое остывшей дюзой. И тут произошло невероятное: стрелка 14-го сектора по-прежнему упиралась в красную черту счетчика!
Гарвин собрал всех в рубке, когда дюза совсем остыла, и показал "сумасшедшую" стрелку. "Метеоритный дождь"… — только и мог подумать Стив.
— Цирк! — сказал Рой. — Надо посмотреть что к чему. А?
— Вот именно, — Гарвин пошел к стенду, где стояли космолазные костюмы. — Помоги мне, Рой.
Через несколько минут щелкнули два замка гермошлема, и капитан был готов к выходу в космос.
Зеленая панель у входа в шлюз мигнула лампочкой: "герметичность есть!"
— Проверить связь! — раздался из динамика на пульте голос Гарвина.
— Порядок, Брэдди!
— Счастливо, Артур!
Стрелка четырнадцатого сектора упиралась в красную черту.
9. Гарвин выходит в космос
Магнитные башмаки крепко держали Гарвина на поверхности "Веги". Еще раз проверив тонкий трос, соединяющий его с кораблем, он отключил механизм ботинок и сильно оттолкнулся в направлении кормы. Капитана несколько раз перевернуло через голову: звезды завертелись в бешеной пляске. "Хорош — иронически подумал Гарвин. — Толкнуться по-человечески не смог".