В дистанции менее 100 метров их курс пересек пирс, выступавший с островка Лэмб.
Сжав руками ограждение мостика, Прин прогремел:
— Так держать!
Корабль подчинился рулю, которому помогало встречное течение. Как только пирс был пройден, был взят курс на парусник, затопленный у берега Мейнленда.
— Право на борт! Держать 200 оборотов!
Вдалеке, слева по борту проскользнул блокшив, за которым они входили в Скапа-Флоу. U-47 вернулась в Кирк-Саунд, следуя против течения, направленного параллельно Мейнленду и Лэмбу. Наконец, миновали боковое заграждение.
— Уф! Вырвались из осиного гнезда! — шумно выдохнул фон Фарендорф.
Серия далеких взрывов заставила его повернуться. Над Скапа-Флоу продолжало сиять, переливаясь всеми огнями радуги, Полярное сияние. Лодка подошла к изгибу, образованному островом Мейнленд, в середине Кирк-Саунда.
— Курс зюйд-ост! — скомандовал Прин.
Прямо по курсу открывался Холм-Саунд, ведущий в открытое море. А над пробегавшими слева скалами Мейнленда и равниной за ними, по-прежнему царили темнота и безмолвие.
— Полный вперед!
Тон работы дизелей повысился. Всего две мили отделяли лодку от Роуз-Несс. Теперь течение теряло в силе с каждым оборотом винтов.
Проход Вест-Уэддел-Саунд, открывшийся по правому борту, был стремительно пройден. На мостике никто не обмолвился и словом. Напряженность спала, но, тем не менее, все хранили молчание. Образы жены и дочери промелькнули в сознании Прина. Выйдя из всего этого живым, он чувствовал себя счастливейшим человеком на свете.
Наконец из темноты выпрыгнул мыс Роуз-Несс, совсем рядом. Зыбь, идущая с моря, начала понемногу раскачивать лодку. К востоку небосвод был окрашен цветами от темно-синего до чернильно-черного.
Подсознательно Прин взял бинокль и некоторое время разглядывал затемненный маяк, затем опустил его на грудь и наклонился к переговорной трубе.
— Лодка вышла из Скапа-Флоу! Курс зюйд-ост — в базу! Ваше поведение, как я и ожидал, было достойным, и я горд, что командую экипажем храбрецов! Миссия завершена успешно. В так называемой неприступной базе Скапа-Флоу мы потопили линейный корабль и серьезно повредили другой. Сейчас мы в море, то есть в родной стихии, и с этого времени безопасность зависит лишь от нас самих. Отбой боевой тревоги!
В ЦП Шпар посмотрел на отсечные часы — 02.15. Он почувствовал, что усталость растет, и протер глаза. Через 1 час и 45 минут ему снова на вахту. Он выключил свет и поднялся, чтобы отправиться в койку. Проходя мимо Бёма, сидевшего у станции погружения-всплытия, он обратил внимание, как осунулось круглое, вечно улыбающееся лицо старшины команды трюмных.
— Ну что, Густав, мы вышли из этого целыми и невредимыми, — произнес он, ободряюще хлопнув его по плечу.
— Господи! Как утомительно сидеть, сложа руки! Эти три часа были самыми длинными в моей жизни, — ответил Бём, заставив себя улыбнуться.
— Не бери в голову, все мы в одной лодке. Я собираюсь слегка вздремнуть, и тебе советую сделать то же самое. Ничего лучшего, чтобы придти в себя, еще не придумали.
— Ты прав, Вили. Вернер скоро меня сменит. Пока!
Внезапно корабль качнуло резче обычного, к удивлению Шпара, чуть не потерявшего равновесие.
— Теперь ясно, что мы, наконец-то, в море, и это по мне, — напыщенно прокомментировал Бём.
Шпар направлялся в кают-компанию унтер-офицеров, когда фон Фарендорф, позволивший себе скатиться по трапу с мостика, с шумом приземлился на металлическую палубу.
— Приказ босса — по капле чего-нибудь горячего для доблестной команды! — прокричал он с широкой улыбкой на губах.
Шпар остановился смущенный.
— Впервые слышу такой приказ с тех пор, как я ступил на борт, — прорычал Бём.
— Лично я бы не отказался. А то глотка совсем пересохла, — ответил Вессельс с другого конца центрального поста.
Бём повернулся, чтобы что-то добавить, но фон Фарендорф уже исчез в направлении камбуза.
БЫК СКАПА-ФЛОУ
Фон Фарендорф с упоением вдыхал холодный ночной воздух. Никогда еще он так не наслаждался бескрайними просторами открытого моря. Все шло своим чередом. Мерный стук дизелей, удары волн о корпус и мерная качка подлодки на легкой зыби Северного моря, все это было близко и знакомо. Вахта вернулась к обычной рутине: каждый из четырех вахтенных отвечал за свой сектор в 90°. Видимость снова улучшилась. Над Скапа-Флоу все еще мерцало Полярное сияние. Время от времени издалека доносились глухие взрывы глубинных бомб. Он поймал себя на том, что думает о событиях минувшей ночи, буквально промелькнувших с 23.30. Больше всего поражало, что все приключение длилось каких-то 165 минут. Но эти минуты сделали U-47 самой знаменитой подлодкой Кригсмарине. Воображение рисовало прием в Вильгельмсхафене и рассказы, которые он поведает своим друзьям.