— Есть, командир, — рапортовал старпом, быстро спускаясь в ЦП.
Прин выключил свет в рубке.
— Право 20 по компасу! Оба мотора малый вперед! — скомандовал он.
Несколько минут спустя, голова старпома появилась в проеме нижнего люка:
— Готовы зарядить орудие, командир!
— Всплывать на поверхность! Курс 10. Продуть среднюю!
U-47 начала всплытие с дифферентом на корму. Сжатый воздух свистел в трубопроводах, устремляясь в цистерны. Прин ступил на трап, ведущий на мостик. Фон Фарендорф, Эндрасс и другие стояли на ступеньках ниже.
— Люк — над водой! — прокричал инженер-механик снизу, открывая клапаны переговорной трубы на мостик.
— Давление снято!
Прин отдраил люк и выскочил на мостик, по которому продолжала струиться вода. Эндрасс с артиллерийским расчетом быстро спустились по внешнему трапу рубки и начали готовить орудие к бою.
Легкий бриз дул с норд-оста. Видимость, под облачным небом, все еще оставалась хорошей. Пароход качался на зыби, шедшей с востока. Норвежский флаг, нарисованный на борту был подсвечен прожекторами.
— Он использует радиосвязь! — торопливый голос Хебештрайта гулко прозвучал в переговорной трубе.
Прин не колебался.
— Дать предупредительный выстрел по носу!
— Огонь!
Глухо рявкнуло орудие. Снаряд разорвался примерно в 100 метрах по носу.
— Перезаряжай, — крикнул Эндрасс.
— Запросить у него название и пункт назначения, — приказал Прин Хэнзелю, державшему наготове сигнальный прожектор. Ответ был также передан светом:
«Норвежский пароход „Метеор“, пункт назначения: Ньюкасл-он-Тайн, на борту 238 пассажиров».
U-47 медленно подошла на дистанцию голосовой связи. Прин взял мегафон:
— Передайте нам судовые документы!
Эндрасс навел 88-мм орудие на мостик норвежца. С парохода спустили шлюпку. Для ее команды это оказалось непросто из-за крупной зыби. Наконец, шлюпке удалось отойти от борта парохода: она шла к лодке очень медленно, гребцы с трудом справлялись. Прин смог различить офицера с портфелем на коленях, и четырех матросов на веслах.
— Стоп моторы! — приказал он.
U-47 сильно качало. Артиллеристы с трудом сохраняли равновесие, и старпом с беспокойством подумал, как же поразить цель, если он получит приказ стрелять. Когда до шлюпки оставалось всего несколько метров, матросы Диттмер и Маркард бросили швартовый конец, а затем помогли офицеру выбраться на борт. Прин наблюдал, как тот идет по направлению к рубке. И тут Хебештрайт вызвал мостик в переговорную трубу:
— Герр капитан-лейтенант, я ошибся, доложив, что норвежец использует радио. Он сохранял полное молчание.
— Так-то лучше, — проворчал Прин, который начал было подумывать, что дело непозволительно затягивается.
Офицер, оказавшийся старпомом парохода, быстро взошел на мостик и представился Прину по-немецки. Это был аккуратно одетый молодой человек с интеллигентным лицом. Спокойно достав документы из портфеля, он передал их Прину. Тот просмотрел их в свете карманного фонарика. Документы были в порядке.
— Можете следовать дальше. Вынужден вам напомнить, что соблюдение радиомолчания является обязательным. Любой выход в эфир будет сочтен как проявление враждебности и вынудит меня принять ответные меры, — строго произнес он, возвращая бумаги.
Норвежец без слов положил их в портфель, отдал честь и сошел на палубу.
— Bon voyage! — прокричал Прин с мостика.
Норвежский офицер повернулся, отсалютовал рукой, и ловко вскочил в шлюпку, все еще удерживаемую у борта лодки Диттмером и Маркардом. Последние энергично оттолкнули ее, помахав вслед рукой и сопроводив громогласным — «Счастливого пути!»
— Малый вперед! Держать курс 0! — скомандовал Прин.
U-47 прошла в 100 метрах от судна.
Учитывая сильную зыбь с востока, поворот на юг мог вызвать такую бортовую качку, что артиллеристы не смогли бы использовать орудие, если бы возникла такая необходимость.
— Держать курс 270! Средний вперед!
Лодка описала циркуляцию, приведя волну в корму. Эндрасс все еще держал на прицеле пароход: тот вполне мог неожиданно послать радиосообщение, и в этом случае ничего бы не оставалось, как немедленно ударить по мостику, чтобы пресечь выход в эфир.
«Метеор» хранил молчание. Наконец, Прин счел, что в такой темноте норвежец уже не может наблюдать лодку.