— Орудие — в исходное! По местам стоять, к погружению! — крикнул он старпому.
Расчет быстро привел орудие в исходное положение, и вслед за Эндрассом взбежал на мостик.
— Ложиться на курс 140! Дизели товсь, по готовности дать полный ход!
Пульсирующий рев дизелей не заставил себя ждать. Форштевень погрузился в волну, накрывшую палубу. U-47 шла в открытое море. Миль через десять Прин приказал вернуться на курс зюйд. Глубокие впадины крупной зыби шли параллельно курсу подлодки, вызывая неприятную бортовую качку. Подобные маятнику движения вызывали крен в 30°, 35° и даже больше.
Спускаясь в ЦП, Шпар несколько раз сорвался с трапа, ударившись о перекладины, и чудом ничего не вывихнув. На входе в кают-компанию унтер-офицеров, он услышал звон бьющегося стекла и мисок, падающих на металлическую палубу, доносившийся с камбуза. Вальц не смог сдержать потока ругательств, тщетно пытаясь поймать посуду, вылетающую из рук.
Вечером ветер с норд-оста отошел на чистый норд и постепенно утих. В полночь, когда фон Фарендорф менял Эндрасса, качка практически исчезла. Погода начинала радовать.
— Все, что мы видели, это несколько маленьких суденышек достаточно далеко в направлении берега, — сказал Эндрасс. — Чтобы не очень отклоняться от нашего курса, в 23.00 я лег на курс ост-зюйд-ост. Или что-то вроде этого: компас все еще не пришел в меридиан.
— К рассвету должны быть на Доггер Банке.
— По крайней мере, будем держаться подальше от британского минного поля. Есть ли специальные инструкции? — спросил фон Фарендорф.
— Нет, кроме одной — разбудить командира в 05.30.
— Гут. Надеюсь, мы нырнем между 06.00 и 07.00, чтобы не шарахаться от траулеров.
— Он ничего не говорил, но я не думаю, что там их будет очень много. Мы не заметили никаких признаков движения, — ответил Эндрасс, ныряя в рубочный люк.
Видимость оставалась хорошей, но погода была по-прежнему пасмурной. Однако к 06.00 легкий бриз с вест-норд-веста разогнал облака. Небо постепенно прояснялось. Над серым морем поднимался рассвет.
— Два траулера справа 120! — доложил Диттмер.
Прин рассмотрел нарушителей спокойствия в бинокль.
— Скорее всего, голландцы, — решил он.
И тут внимание Шпара привлекли черные точки, то появляющиеся, то исчезающие на волнах. Мины!
— Три плавающие мины, справа 45, — крикнул он.
— Лево руля! — мгновенно скомандовал Прин в ответ, опустив бинокль.
Он сразу обнаружил их. Рулевой среагировал немедленно, и нос покатился влево.
«Господи, несколько минут невнимания, и мы могли отправиться в иной мир, даже не подозревая, насколько это просто», — подумал Шпар, уставившись на зловещие орудия убийства.
— Было бы неблагоразумно подрывать их на виду рыбаков. Хотя, не думаю, что те нас видели, — буркнул Прин.
— Жаль! Они могут случайно погубить невинных, а если пассажирское судно или нейтрал напорется на них, можете быть уверены — во всем обвинят германские подлодки.
— Увы! Действительно жаль, но мы не можем поступить иначе.
Три мины прошли в каких-то 10 метрах от борта лодки.
— Право руля, возвращаться на прежний курс!
— Откуда, черт возьми, они берутся? Надо глядеть в оба, чтобы не напороться на минное поле, о котором ничего не знаем, — продолжал Шпар.
— Что у нас под килем? — спросил Прин.
— 41 метр.
— Придется обойти Доггер Банку с юга, вокруг изобаты 20 м, где есть банки 14 и 13 метров. А сейчас, чтобы обойти опасность, надо уйти восточнее, — сказал Шпар.
— Я хотел бы убедиться в этом с помощью астрономии.
— Вы хотите, чтобы я замерил меридиональную высоту солнца? — спросил Шпар, пристально глядя на небо.
— Нет. Для этого нам бы пришлось торчать наверху до полудня. Я бы предпочел пройти еще пару часов. Ты сможешь получить пару линий положений по солнцу, одну в 09.00 перед погружением, а вторую… скажем, в 15.00, когда мы специально всплывем для этой цели. День проведем на грунте, чтобы дать компасу придти в меридиан, а затем всплывем на поверхность, чтобы взять вторую линию и получить место на 15.00.
— Зер гут, герр капитан-лейтенант! А я займусь сверкой часов, — сказал Шпар, глядя на краснеющий диск солнца. — И пока мы здесь, проверю нашу долготу.
— Товсь — ноль! — начал замер Шпар.
07.02. Он отметил время в маленьком блокноте и взял бинокль. Внимательно осмотрел весь горизонт. И вдруг ощутил шок. Пальцы сжали бинокль. Один, два, пять, десять черных шариков, ощетинившихся рожками, появились в поле зрения, расположившись в несколько рядов.
Вопль Диттмера заставил его подскочить: