— Да, я слышал.
— А у вас есть машина, сержант?
— У меня есть старенькая «Мини», но я довольно редко пользуюсь ею. Обычно я езжу на работу на автобусе, а потом беру служебную машину.
Секретарь колледжа опустила глаза и, глядя в стол, вдруг спросила:
— А у инспектора Морса есть машина?
Льюису этот вопрос показался странным.
— Да, у него есть «Ланчия». И он всегда ездил на «Ланчии», во всяком случае, с тех пор, как я его знаю.
— А вы давно его знаете?
— Довольно давно.
— Он хороший человек?
— Ну, к нему как то не слишком подходит слово «хороший».
— Он вам нравится?
— Я думаю, что вам он не «понравится», — грустно пошутил Льюис. — Но на самом деле он не тот человек, который может нравиться или не нравиться.
— А у вас с ним хорошие отношения?
— Да, как правило, хорошие. Вообще, знаете... ну, одним словом, он — самый замечательный человек из всех, кого я когда-либо знал, вот так.
— На самом деле, мне кажется, он должен понимать, что это вы замечательный человек, если вам удается работать с ним так долго.
— Да ведь я ничего особенного... — Льюис даже не знал, как закончить эту фразу, но он испытал легкую гордость от того, что на него упала тень комплимента, сделанного Морсу. — А вы разве знакомы с ним, мисс?
Она покачала своей хорошенькой головкой.
— Он разговаривал со мной однажды по телефону, вот и все.
— О, когда он разговаривает по телефону, он просто ужасен. Его голос всегда звучит как-то, я даже не знаю... Он всегда звучит как-то самоуверенно и неприятно.
— Вы хотите сказать, что на самом деле он не такой?
— На самом деле он не такой, — сказал Льюис спокойно.
Потом он вдруг заметил, что взор девушки затуманился. Она смотрела прямо перед собой, но думала о ком-то другом. Он почувствовал укол ревности. Она думала о Морсе!
На следующий день в 9:12 утра Морс сел в Оксфорде на поезд, отходивший с платформы номер один до Паддингтона (Лондон). В 11:00 утра Морс уже шел тем же самым путем, который проделал за восемнадцать дней до него Брауни-Смит.
Он спустился вниз, в бар «Фламенко», по тем же ступеням, покрытым потертой красной дорожкой, прошел мимо той же самой красной портьеры, и затем уселся за стол и обсудил свое дело с белокурой девицей из бара. Это не заняло у него много времени. Недавняя грозная преследовательница Брауни-Смита ничего не могла противопоставить Морсу — ее усилия ни к чему не привели. По каким-то непонятным ей причинам она даже подумать не могла о том, чтобы предложить этому человеку с серо-голубыми глазами и редеющими темными волосами, пробитыми сединой, что он может пойти через дорогу, напротив, в сауну, если он хочет получить другие сексуальные удовольствии. Морс казался ей холодно-отстраненным, и когда он пристально посмотрел ей в глаза, она, словно сомнамбула, начала отвечать на его вопросы. Вскоре он уже входил в дверь с надписью «Служебный вход», что располагалась в дальнем конце холла.
В 13:00 дня Морс ехал на такси в сторону дома, адрес которого был ему уже известен. Все складывалось довольно удачно, и контуры общего рисунка проступали все отчетливее после каждого его следующего шага. Льюис раскопал любопытную информацию, что Гилберт был одним из близнецов (это показалось Морсу очень интересным!). Итак, Гилберт, приехал в Оксфорд по вызову своего клиента, совершенно случайно обнаружил на противоположной двери имя, написанное готическими буквами, которое по некоторым причинам неизгладимо запечатлелось в его сознании. Прибегнув к невероятным ухищрениям, он завлек этого человека в Лондон, по тому самому адресу, который Морс назвал теперь шоферу такси, по тому самому адресу, который Морс запомнил, прочитав его на деревянных ящиках в комнате Вэстерби: Кембридж-Вей, 29, Лондон WO I. Но что произошло после того, как подозрительный и находчивый Брауни-Смит встретился лицом к лицу со вторым испытанием своего мужества? Что именно случилось после того, как Ивонна вышла... а вместо нее вошел кто-то другой?
Такие мысли занимали сознание Морса, когда он сидел в такси, которое везло его, как показалось Морсу, исключительно кружным путем, в сторону Кембридж-Вей.
Но одновременно занимали его также и другие мысли: он, конечно, знал, что может претендовать на полную оплату расходов на поезд (первый класс, хотя обычно он путешествовал вторым), плату за метро, плату за такси, суточные... Кроме того, можно было доставить себе еще одно удовольствие, отправившись, например, на обратном пути в вагон-ресторан, где, возможно, он выпил бы пару рюмок скотча за чей-нибудь еще счет. Но будет ли это справедливым, если он подколет к перечню своих расходов такое странное, если не сказать нелепое, на первый взгляд наименование, как «Месть Фламенко — 6 футов»? В целом он склонялся к тому, что нет.