Выбрать главу

Князь Феликс Юсупов, вероятно, предварительно ознакомился и с проблемами русского сектантства, в частности хлыстовства, к которому причисляет Григория Распутина, хотя еще в дореволюционной России этот вопрос обсуждался Синодом почти открыто, и в то время были проведены специальные следственные действия и журналистские расследования. Грех «хлыста» с Распутина был снят за недоказанностью, и странно, что с этим незнаком автор воспоминаний. Временами создается впечатление, что предисловие воспоминаний «Конец Распутина» писал другой человек, возможно поднаторевший в политике журналист. Потому что, когда начинаешь читать сами мемуары, то ясно видно, что Феликс Юсупов разделял взгляды сторонников «Прогрессивного блока» и думской оппозиции, выступавших против царского правительства и устоев самодержавия. Едва ли тогда молодой князь отдавал себе отчет о всей палитре политических вопросов, экспертом которых пытается предстать перед читателем в своем предисловии, но, увы, задним числом. Он, как и многие люди в Российской империи в свое время, был подвержен массовым настроениям резкой критики существовавшего режима, не думая, что играет с огнем, а подстрекательские призывы к революционным преобразованиям в военное время реально вели к дворцовому или государственному перевороту, граничащему с непредсказуемым взрывом народного бунта и глобальной катастрофой.

Прежде чем читатель может познакомиться с текстом воспоминаний Юсупова, на наш взгляд, полезным будет составить представление, хотя бы в общих чертах, об их авторе и той эпохе, о которой пойдет речь. Каждому стоит попытаться в силу своих возможностей определиться во мнении, где в этих фрагментах воспоминаний содержится историческая правда, а где вымысел и фантазии автора, чтобы оправдать задним числом то, что было содеяно участниками заговора. Во всяком случае, создается впечатление, что Феликс Юсупов совсем не сожалеет о том, что участвовал в убийстве Распутина. Об этом, в частности, можно судить по его конкретным словам во введении к воспоминаниям: «Всякая форма власти, если она не будет тесно связана с лучшими основами нравственной жизни народа, окажется бессильной и непрочной и может вызвать повторение страшной катастрофы 1917 года, когда обрушилась многовековая твердыня престола, утратившего благодаря распутинству свой моральный авторитет».