Мы стояли возле дома из серого камня, номер 1789 по Бродвею. Медная табличка у входа извещала, что здесь располагается редакция журнала «Космополитен», издаваемого мистером Хёрстом. Шерлок Холмс постучал указательным пальцем по боковине носа, призывая меня к сообщничеству.
— Сделайте одолжение, Ватсон, полностью игнорируя газетчика, подыграйте мне. — И решительным шагом он подошел ровно к тому месту, где давеча стояла камера витаскопа. — Неплохое местечко для начала, а, Ватсон? Если мы намерены что-то за это получить.
В чем состояла его затея, я не понял, но реплику подал:
— Да! Определенно! И ведь немалый куш на кону!
Шерлок Холмс достал из кармана рулетку и принялся измерять сначала ширину бордюра, потом ширину тротуара, при этом непрерывно бормоча себе под нос что-то насчет того, какое щедрое вознаграждение нас ожидает. Проделывая это, он вел себя так, словно в упор не видит газетчика. Тот, однако, с живейшим интересом следил за каждым его движением. Наконец, не в силах справиться с любопытством, паренек открыл рот и на американском наречии осведомился:
— Чего ищем, босс, а?
— Отойди, парень, — ответил ему Холмс. — Не видишь, что ли, мы заняты? Компания «Эдисон» поручила нам расследовать важный случай вандализма и порчи имущества…
— Ну так я знаю, об чем это, — с заговорщицким видом произнес газетчик, энергично пережевывая вязкую массу, которой набит был его рот, что отнюдь не делало его речь более вразумительной. — Ищете того типа, который угробил камеру, верно я говорю?
Холмс поднял глаза от своей рулетки.
— «Эдисон» предлагает значительное вознаграждение за информацию, которая может способствовать аресту индивидуума, повредившего одну из принадлежащих компании кинетографических…
— Сколько? — спросил мальчишка. — Это возна… Награда эта — сколько она?
— В наши намерения не входит платить деньги за пустые слухи, — веско сказал Холмс. — Поскольку ты вряд ли присутствовал при инциденте…
— Да видал я! — взвыл газетчик. — Своими глазами я все видал!
И, размахивая руками, принялся в лицах живо показывать нам, как оно было, по очереди изображая то Джеймса Филлимора, то оператора, а то и самое камеру.
— Вот тут стоял один из этих, который снимал все на камеру. А этот шел себе, помахивал зонтом, вот так вот, ясно? У него еще такой вид был, будто жди от него каверзы, да. И, здрасте вам, — вдруг вижу, он как ткнет этим своим зонтом прямо в ту дырку в камере, через которую она снимает. Видите, он — здесь, камера — тут, ткнул, потом вытащил свой зонт и пошел себе дальше, да еще и посмеивается. Зонту-то хоть бы хны, а вот в камере что-то затрещало, да так громко, мертвого разбудит. Оператор чертыхнулся и остановил камеру. Я видал, как он возился минут с пять, чтоб запустить ее сызнова. — И мальчишка во весь рот ухмыльнулся. — Ну что, будет мне награда?
— Только если ты назовешь мне имя и адрес преступника, — заявил Холмс, сунул свою рулетку в карман и достал оттуда записную книжку. Каким-то образом попав туда из бумажника Холмса, из нее торчала — разумеется, ненароком — пятидолларовая купюра. — Если можешь предложить нам полезную информацию…
— Вот эти! — произнес парень, ткнув грязным пальцем в книжку, как только Холмс открыл ее.
Глянув через его плечо, я сообразил, что именно мой друг так деятельно рисовал всю дорогу, пока мы ехали в кэбе. На страницах записной книжки Холмса красовались два портрета, в которых я сразу узнал наших давних противников: профессора Мориарти и полковника Морана. Между их крупными личинами помещалось наспех набросанное изображение Джеймса Филлимора. Примечательно, что мальчишка полностью пренебрег бросающимися в глаза портретами Мориарти и Морана, а безошибочно ткнул в мелкий набросок Филлимора.
— Вот они! — торжествующе сказал он. — Вот они, обои!
Мой друг, судя по всему, этой репликой озадаченный, тем не менее был начеку и успел-таки отдернуть записную книжку до того, как веснушчатый свидетель выхватит из нее банкноту.
— Обои, говоришь? — переспросил Холмс.
— А то вы не слыхали, босс! Тот тип, с зонтом, после того как сломал камеру, я видал, как он вошел вон в то здание. — Парень мотнул головой, указывая на редакцию «Космополитен». — Потом этот, с камерой, ушел, а я тут сижу и торгую своими газетами, понимаете, да? А потом, наверно, с час прошло, этот, с зонтом, вышел снова. Только на этот раз их было двое.