— Кто там? — спросил сторож, охранявший Врата Тьмы, старый рогач с перепончатыми крыльями, извивающийся в мерзких корчах.
— Бес Волосатый, гонец, которому поручено приносить вести о маленьком Базофоне.
Сторож скорчил страшную рожу, плюнул себе под ноги и пропустил гонца, который в сопровождении эскорта из двух чертей, пересек коридор Стенаний, поднялся по лестнице Злодеяний и, пройдя по коридору Искушений, вошел в большой тайный зал малых челобитных Его Холодного Величества Сатаны.
Там, среди жара и завывающих языков пламени, Бес Волосатый простерся ниц перед троном, сделанным из козлиного рога, где восседал его властелин, изрыгая огонь из своей отвратительной пасти.
— А, это ты, жалкий червь! — воскликнул он.— Говори, пока жив!
И Бес Волосатый, полуиспуганный, полупольщенный таким приемом, стал излагать свои выдумки:
— О, Твое Подлое Святейшество, о Великий Владыка Преисподней, знай, что сын Марциона повзрослел, окреп и набрался мудрости благодаря юным девам, которые учат его тому, чему молодые девы способны научить мужчину.
— Что за околесицу ты несешь? — отвечал Сатана.— И кто же они, эти девы?
— Невинные девственницы, Твое Подлое Святейшество...
Услышав это слово, Князь Тьмы обратился в змея и, высунув острый вибрирующий язык, прошипел:
— Неужто девственницы, Волосатый? Значит, надо их совратить! За дело!
И снова приняв образ падшего царя, он быстро покинул зал, оставив молодого черта наедине с его размышлениями. Войдя в свой личный кабинет, куда имели доступ только демоны наивысшего ранга, он позвал к себе Вельзевула и так ему сказал:
— Понимаешь, ангелы обучают Базофона, этого ребенка из Фессалии, который доставит нам много забот, если мы заранее не примем меры. Так вот, мой дорогой брат, для этой цели ангелы используют юных дев. Пошлем несколько самых соблазнительных чертей, пусть они вскружат этим девицам голову, сердце и все остальное...
— Чудесно! — воскликнул Вельзевул, потирая руки.— У меня есть три отпетых блудодея, которые отлично сделают то, что ты хочешь. Я превращу их в юношей и пошлю к этим барышням. Это удовлетворит тебя, о Сатана?
— Эти три блудодея и в самом деле великие мастера своего дела? — поинтересовался Сатана.
— Я за них ручаюсь,— отвечал Вельзевул.
Великий Магистр велел ему идти и исполнять поручение.
В это время епископа Перпера и Павла Вынутого-из-Ножен-Меча вывели из темницы солдаты нового римского наместника Руфа, прозванного Смертью. Закованные в цепи и забрызганные кровью, они стали перед судьей, назначенным Римом, и тот сказал следующее:
— Ты, Перпер из Фессалии, и ты, называющий себя Павлом, вы обвиняетесь в деятельности, которая противоречит Закону, вы сознались, что принадлежите к секте христиан и способствовали похищению сына наместника Марциона, спрятанного позже в месте, которое вы отказываетесь назвать. Но сегодня нам уже известно, где находится это место, благодаря дровосеку, который увидел на поляне старуху, присматривающую за ребенком. Поэтому трепещите! Ибо ваш злой замысел потерпел крах и приближается час, когда вы понесете за него наказание.
Перпера и Павла, охваченных отчаяньем, отвели в тюрьму, а между тем отряд из десяти солдат под командованием офицера отправился в лес, на указанное дровосеком место. Руф подумал, что этих солдат вполне достаточно, чтобы схватить ребенка и старуху. Но пока этот небольшой отряд направлялся к поляне, туда явились три черта в облике юных красавцев. Они увидели Базофона, козу и старую крестьянку, но ни одной юной девы, о красоте которых разглагольствовал Бес Волосатый. Один из них спросил:
— Где же эти очаровательные девицы, которые обучают ребенка?
Старуха — а она была глуховата — ответила ему так:
— Были здесь и птицы, они скоро возвратятся.
Тогда три черта сели и стали ждать возвращения девиц.
И тут на поляну явились солдаты Руфа. Они подумали, что эти трое — христиане, которым поручено охранять ребенка, и хотели их схватить, но увидев это, черти вскочили на ноги, раскрыли пасти и изрыгнули оттуда языки пламени, которые в один миг обратили солдат в обугленные мертвые статуи. После чего, видя, что девиц все нет и нет, они улетели в Ад, грязно ругаясь.
Святая Дева Мария, самая милосердная из женщин, пошла навестить Иисуса и так ему сказала:
— Мой дорогой сын, разве эти люди недостаточно страдали? Неужели надо было лишить их и надежды?