— Итак, ты полагаешь, что “Житие святого Сильвестра” — это мусульманский апокриф, переведенный в Венеции в шестнадцатом веке?..
— Текст записан отличным каролингским письмом. Его использовали еще в прошлом столетии и вполне могут использовать сейчас. И только водяной знак на бумаге выдает изготовителя.
— Однако вряд ли можно полностью исключить,— заметил иезуит,— что эта подделка стояла на средневековых полках среди запрещенной литературы еще до того, как в зале Льва XIII сделали перестановку. Каким образом попала она в папку “Scala Coeli” Иоанна Гоби?
Сальва выдохнул густые клубы дыма, как паровоз, подкатывающий к перрону.
— Вне всякого сомнения, в давние времена существовал документ, обозначенный как “Leg. Bas. 666”. Подмену произвели уже после перестановки. Кража, уничтожение документов случаются нередко. Но подмена — явление редчайшее. Первая рукопись, получившая номер “Leg. Bas. 666”, несомненно была именно той легендой о Базофоне, которую осудила Церковь. Не стану скрывать, я не понимаю, в чем здесь дело.
— А не могло ли случиться, что документ подменили именно тогда, когда его обнаружили? — спросил Мореше,— Представим себе, что нунций Караколли, предупрежденный тобой о существовании “Жития” и обеспокоенный исходящим от него запахом серы, так вот, представим себе, что он приносит сюда подделку, а оригинал между тем прячет в надежное место...
— Я думал об этом,— сказал Сальва,— но в таком случае Караколли должен был бы иметь в своем распоряжении подделку, приготовленную заранее, что составляло бы для него непростую проблему. И где бы он ее взял? Определенно, есть во всем этом тайна, тем более странная, что мы неспособны понять — по крайней мере, в данный момент,— кто и почему был заинтересован в такой подмене. Что же касается Караколли, то мне трудно представить его в роли изготовителя поддельной рукописи.
Обменявшись этими соображениями, они покинули старинное “Каффе-Греко”. Мореше остановился в Доме Иезуитов и был обязан вернуться до полуночи. Расставшись с ним, Сальва немного побродил по улицам, думая то о древней славе Рима, о которой был невысокого мнения, то о молодой журналистке из “Стампы”, которая была осведомлена об открытии “Жития святого Сильвестра”. Кто распространил эту новость? Кто и зачем предупредил ее об опасности, которая якобы грозила устоям папского престола в случае обнародования рукописи?
Может быть, Караколли сболтнул лишнее в разговоре с кем-то, кто поспешил разнести услышанное по всему Риму, добавив от себя лично слова об этой опасности, чтобы придать новости оттенок сенсации?
Не успел Адриан Сальва войти в холл своего отеля, как консьерж бросился к нему, выказывая угодливое подобострастие.
— Egregio professore, telefono, per lei. Il Vaticano per lei. Oh, egregio professore, il Papa, per lei[39].
Сальва, ворча, отправился к кабине и набрал номер, который сообщил ему консьерж. Ответил личный секретарь монсеньора Караколли.
— А, это вы, профессор... Какое счастье, что нам удалось с вами связаться. Я передаю трубку монсеньору.
И тотчас же в трубке послышался голос нунция, до странности пронзительно высокий:
— Профессор, кажется, что-то случилось. Могу ли я быть уверенным, что никто не слышит нашего разговора?
— Конечно,— подтвердил Сальва, сначала убедившись, что консьерж отошел.— В чем дело?
— Профессор Стэндап исчез. После сегодняшнего чтения он должен был встретиться с кардиналом Бонино. Но он не пришел. Мы позвонили в его гостиницу. Там у него должен был состояться разговор с одним из его британских коллег. Но он не появлялся и там. В восемь вечера мы пошли в клуб “Agnus Dei”, где еще с утра договорили встретиться вечером. Я ждал его там до половины десятого, время от времени звоня по телефону в гостиницу. Профессор, я встревожен. Такой пунктуальный человек...
— Действительно странно,— признал Сальва.
— Следует ли мне обратиться в полицию? Я не знаю, что делать? Вдруг он появится, а я не хотел бы...
Тревога нунция могла бы показаться надуманной, если бы не всем известная почти механическая пунктуальность английского ученого. Но что можно сделать в одиннадцать часов вечера?
— Завтра в десять часов утра мы встречаемся, чтобы продолжить чтение. Подождем до того времени, и если он не появится, мы предупредим полицию,— предложил Сальва.
— Наверное, вы правы,— согласился Караколли,— но я боюсь, не нуждается ли бедняга в нашей помощи. Представьте себе, что он где-то потерялся в Риме и, возможно, ранен, в его возрасте... В эти времена безверия в городе развелось так много всякого сброда...
39
Уважаемый профессор, вас к телефону. Вас вызывает Ватикан. О, уважаемый профессор, вас вызывает папа (ит.).