ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой благодаря чтению “Жития" читатель может осуществить путешествие по Средиземному морю и встретиться с римлянами
На следующий день, с самого утра, Гермоген и Базофон отправились в дорогу, по направлению к порту Пафос. Абраксас еще спал, прикованный к ложу чрезмерным количеством выпитого вина. Когда он проснулся, был уже полдень. Он тотчас же бросился к каморкам, где ночевали путники, и поняв, что они уехали, поднялся в воздух, чтобы первым оказаться в порту. Общеизвестно, что крылья чертей, перепончатые и очень сильные, дают им возможность во мгновение ока преодолевать огромные расстояния.
Поэтому, когда Гермоген и Базофон, усталые до изнеможения, притащились в порт Пафос, Абраксас уже успел устроить там большой скандал, чтобы задержать корабль, готовый к отплытию на Родос и в Эфес. Вот что он затеял. Выяснив, что многие матросы с этого корабля развлекаются в кабаке, он, пробравшись туда, подмешал к их вину яд, отчего у них началась рвота и прочие неприятности. Потом он распространил слух, что на борту корабля чума. И через час туда уже никого не пускали.
— В таком случае,— решил Гермоген,— нам остается только отправиться в Саламин. Я найму двух ослов, которые нас туда и доставят.
— Ого! — воскликнул Базофон.— Да ведь нам придется тащиться через весь Кипр?
— Неужели ты предпочитаешь остаться здесь и околеть от чумы?
Они покинули Пафос в тот же вечер, присоединившись к каравану, который, двигаясь вдоль моря и делая два больших перехода в неделю, собирал путников со всего восточного берега. На этот раз, однако, там было настоящее столпотворение. Напуганное ложным известием о чуме население толпами покидало город. Нашим путникам пришлось передвигаться в самой гуще этого потока, посреди толкотни и давки.
Над морем людей величественно возвышался ехавший верхом на крупном осле человек огромного роста с голым черепом и черным ожерельем бороды, который, поравнявшись с Базофоном, обратился к нему со словами:
— Слава непобедимому солнцу!
Гермоген находился на некотором расстоянии, вовлеченный в беседу с римским воином, который ехал на апатичной, можно сказать, полумертвой, кляче.
— Ты прав,— отозвался сын Сабинеллы.— Ведь каждое утро оно восходит на востоке, чтобы нам светить.
— Так ты наш? — спросил великан.
— Я ученик Иисуса из Назарета.
— А он верует в господа нашего Митру?
— Не думаю. Он сам Бог.
— Бог какого разряда?
— Ты ничего не понял,— отвечал Базофон.— Существует единственный Бог, хотя и в трех лицах.
— Нет, нет! — воскликнул великан.— Когда Ахура отделился от Мазды, он породил Митру, но их не трое. Митра пришел на смену двум другим.
“Какая неразбериха!” — подумал юноша. Он ведь не имел ни малейшего представления о религиях, которые воевали между собой в ту эпоху, когда единственная святая истина еще не прорвала завесу тьмы. И когда поклонник Митры начал рассказывать ему о похождениях своего бога, он решил позвать на помощь Гермогена.
— Вот человек, который очень желает подискутировать с вами,— сказал он с лукавством в голосе.
Великан снова воспел славу непобедимому солнцу и добавил, что кровь первобытного быка разогрела дневное светило, как это всем хорошо известно, но если, к великому сожалению, ему прекратят подносить жертвы, оно остынет, после чего гибель Земли неизбежна.
— Доказательством служит тот факт,— добавил он,— что солнце склоняется все ниже и ниже, пока не скрывается, войдя в одни из двух ворот, но потом, омытое кровью принесенных ему жертв, оно оживает и победоносно взмывает вверх, возвращаясь к другим воротам года.
— Ты говоришь о зимнем и летнем солнцестояниях,— сказал Гермоген.— Но знай, что быки не имеют ко всему этому ни малейшего отношения.
— А что, по-твоему, имеет? — спросил великан с раздражением в голосе.
— Мировая душа. Это она создает порядок во вселенной. Разве мир — это не тонко отлаженный механизм, одухотворенный этой вечной сущностью, принципом гармонии?
— О чем ты говоришь? Две противоположные силы борются между собой, и эта борьба приводит мир в движение.
Громкие голоса спорщиков привлекли внимание римского воина, который, пришпорив свою издыхающую клячу, сумел их догнать.
— Что вы тут болтаете? — рявкнул он громовым голосом.— Разве кто-нибудь возвратился из могилы? Кто нам может рассказать, что там происходит? Никто. Поэтому все религии — это лишь вымыслы жрецов и философов, которые умышленно пичкают народ предрассудками, чтобы сподручнее было им править.