Вскоре Базофон почувствовал чье-то присутствие. Он повернул голову, открыл глаза и увидел прелестное лицо. Он сразу же привстал и сел на своем ложе.
— Не бойся,— сказала богиня.— Я не призрак — порождение твоего бреда. Я вполне жива и готова доказать тебе свою дружбу.
— Кто ты?
— Если я скажу тебе правду, ты не поверишь. Согласимся, что я принцесса, путешествующая по этим краям. Я излечу тебя от болезни, ибо имею над ней власть. Я оставлю тебе только одну боль — она обостряет ум, возбуждая мозг гораздо сильнее, чем мак или белладонна. А тебе понадобится этот гений, чтобы выполнить свою миссию. Однако, прежде чем я начну тебя лечить, ты должен приобщить меня к своей вере.
— Но как я могу это сделать, если я тебя совсем не знаю? — сказал Базофон.— Мой Бог — бог ревнивый.
— Я это знаю, но ведь он также бог любви.
— Ты христианка?
— Не совсем. Однако я знаю этого Иисуса, который позволил распять себя на кресте как раба из-за любви к людям. Зевс так никогда бы не поступил.
В этот момент в комнату вошел епископ Варнава в сопровождении диакона. Увидев прекрасную богиню у изголовья юноши, старик остановился у двери, озадаченный.
— Не бойтесь,— сказала Венера.— Я пришла вылечить вашего гостя.
— Как тебе это удастся? — спросил Варнава.
— Самым простейшим способом. И я рада, что вы здесь и сможете помочь ему советом. Надеюсь, вы слышали о некоем Платоне?
— Конечно,— ответил епископ.— Я даже читал один из его трактатов.
— А знакомо ли вам учение Плотина?
— Нет.
— Дело в том,— сказала Венера,— что Плотин приобщит последователей Христа к пониманию великих мистерий.
Варнава, который был эрудитом и преподавал в Эфесской школе, почувствовал себя в знакомой сфере, которая до сих пор была ему близка, хоть он и обратился в веру Назарянина.
— Ты имеешь в виду, что мы сможем соединить слова Мессии с учением Платона?
— Именно это позволит распространить учение Христа среди греков. Неужели вы думаете, что философы присоединятся к вам, если вы останетесь в полной зависимости от иудейской традиции?
Венера сумела задеть самую чувствительную струну в душе епископа. Старик почувствовал внезапное озарение. Он подошел к Базофону и сказал:
— Дорогой Сильвестр, если эта женщина сумеет тебя исцелить, это докажет, что мы должны последовать ее совету. Он кажется мне вполне уместным, но чудо окончательно убедит нас, что мы не заблуждаемся.
— Я согласен,— сказал Базофон.
И в тот же миг силы вернулись к нему таким чудесным способом, что он не сразу этому поверил. Он боялся пошевелиться, чтобы не развеять чары, хотя все его тело наполнилось крепким здоровьем. В его жилах начала пульсировать жаркая кровь, приятный озноб пробежал по коже. Взгляд Афродиты сулил ему невыразимое счастье.
— Итак,— сказал Варнава,— я готов вместе с вами изучить пути, которые приведут нас к поставленной цели.
— Я предоставлю это вам двоим,— заявил Базофон, поднимаясь и двигая всеми членами, чтобы убедиться в своем выздоровлении.
— Нет, нет! — вскричала Венера.— Я желаю, чтобы ты принял участие в наших трудах. Благодаря им ты пропитаешься любовью.
В эту минуту вошел Теофил с попугаем на плече. После крещения он помолодел и выглядел таким красивым, что богиня пришла от него в восторг.
— Этот молодой римлянин тоже будет работать с нами,— решила она.
— А я? А я? — воскликнул попугай, подпрыгнув и высунув от нетерпения язык.
На него никто не обратил внимания. Итак, в этом жилище епископа Варнавы, соседствующем с домом Святой Девы Марии, начались труды, вдохновленные прекрасной и рассудительной богиней. Толпа лавочников держала их в осаде, но их это не беспокоило. Их медитации продолжались три месяца, в течение которых разум Базофона творил чудеса. Спирохета, атакуя нижний слой его мозговой оболочки, сделала его способным выдвигать самые неожиданные и в то же время очень плодотворные идеи. И именно тогда возникли основополагающие элементы учения, которые впоследствии развили греческие Отцы Церкви, бросив христианство на штурм античного мира.
А вечером, тайно, Венера приходила к Базофону или к Теофилу, в зависимости от своего настроения, что приводило и без того разгневанную Артемиду в полное неистовство”.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ,