Гитлеровцы отлично понимали подлинную цену украденного - между главарями "третьего рейха" разгорелась война за право обладать им. Эрих Кох, гауляйтер Польши, стремясь прибрать Комнату к рукам, не выпускал ее из Кенигсберга, рейхсмаршал Герман Геринг тянул ее в свою "коллекцию", Альфред Розенберг считал Комнату козырем при переговорах с западными державами, военные мечтали поместить ее в музей армии. А что же Гитлер?
Для него в крепости Байен, близ Линца, создавался величайший музей награбленных произведений искусства. Этим занимался особый штаб, возглавляемый Карлом Хиберштоком и директором Дрезденской галереи Поссе последний охотился по всей Европе за экспонатами, а первый отбирал их. Они-то и взяли на учет Янтарную комнату.
Из этой высокопоставленной шайки уцелел только Кох. В 1952 году его выследили, арестовали англичане и передали полякам. В 1958 году те приговорили его к смерти, но потом заменили казнь пожизненным заключением в тюрьме города Барчев.
Первое время Кох отрицал, что знает, где спрятана Янтарная комната. Потом стал давать противоречивые показания: она осталась в Кенигсберге; нет, в одном из имений в бывшей Восточной Пруссии; вернее, целиком, а может, по частям вывезена через Пиллау вместе с саркофагами Гинденбурга и его жены в центральную Германию; или отправлена туда же по суше через Эльбинг (ныне Эльблонг) и Вислу... Ничего не добился от Коха польский журналист Славомир Орловский, вошедший к нему в доверие и беседовавший с ним в тюрьме в течение 5 лет. Телепат Труселевич, пытавшийся разгадать мысли Коха, утверждал, что Комната сгорела в подземелье Последского замка, завещанного гауляйтером жене и ныне полностью разрушенного.
Несколько лет назад Кох умер. Как нам сказали в Барчеве, ему устроили похороны одновременно в 17 местах, чтобы неонацисты не пытались почтить память нацистского преступника. А таких немало - мы с майором Грубой видели в Барчеве десятки западногерманских туристов, приезжающих в этот, в общем-то, не примечательный город.
Итак, точных сведений о "захоронении" где-то Янтарной комнаты нет. Что же, попробуем проследить ее кенигсбергский след.
В начале марта 1944 года, после пожара в королевском замке, ее переместили в его южное крыло, потом уложили в ящики и спустили в подвальные помещения. По непроверенным данным, зеркал это не касалось и они, возможно, сгорели в августе того же года.
В июле оберштурмбаннфюреры СС Прютсман и Эбрат предложили вывезти Янтарную комнату на запад Германии, куда продвигались англо-американские войска (лучше им, чем красным!), а профессор Роде съездил в Саксонию и Тюрингию, подыскивая для нее место. Но Кох оставил Комнату в Кенигсберге, несмотря на письмо Гитлера, подписанное в последний день 1944 года и отправленное через Бормана, с приказом вывезти ее из Кенигсберга.
3 января 1945 года к Роде заявился некий Герхард Штраус, который видел ящики с Янтарной комнатой во дворе горящего Королевского замка, 14 февраля, когда советская артиллерия обстреливала город-крепость, сын Роде встретил отца.
- Янтарная комната вывезена в безопасное место, - сказал тот.
"Да, типография была в том доме!" - подтверждает пан Кшиштоф.
Напомним, Кенигсберг окружили 30 января. Значит, для эвакуации Комнаты у Роде было 2 недели. По некоторым данным, тогда-то ее и отправили, но не по льду, через Самбию - там все было забито войсками и беженцами, а по железной дороге. Но позже и этот путь перерезали, эшелон с Комнатой вернули. Но куда именно? В Кенигсберг, судьба которого была предрешена? Или в Кадыны - имение Людвига-Фердинанда?
9 апреля в королевский дворец ворвались красноармейцы. Профессор Роде остался в городе, здесь его видел советский историк, профессор Виктор Брюсов, приехавший летом 1945 года для поисков национальных ценностей, увезенных гитлеровцами с Украины. В разговоре Роде умолчал о главном, а Брюсов тогда не занимался Янтарной комнатой. Спустя некоторое время Роде передал советскому представителю, что хочет сообщить ему что-то важное. Однако 16 декабря некий Эрдман известил Брюсова о скоропостижной смерти Роде и его жены от... дизентерии. Выяснилось, что квартира Роде перевернута вверх дном, прах профессора кем-то унесен, а Эрдман - лицо вымышленное.
"Мы заметили обоз на льду залива вон там, в створе с маяком". Дмитрий Ефимович на месте, с которого танки его взвода обстреляли уходящих на косу гитлеровцев.
"А где проходила ледовая дорога?" - уточняем мы у местных жителей.
Удалось найти дневник Роде "Моя исповедь". В нем рассказывалось наряду с другими событиями и о Янтарной комнате, которая не пострадала от бомбежек, которая в начале 1945 года была упакована в ящики и которая... последующие страницы кто-то вырвал.
ЧУДО УЗНАВАНИЯ
Итак, экспедиция. Мы решили, что в ней должны участвовать поляки, ведь работать придется на их территории. Нужны опытные аквалангисты - мы выбрали один из лучших клубов, воронежский "Риф". Он прекрасно оснащен, давно занимается подводными поисками, ребята отличные, знающие, к тому же общались с польскими ныряльщиками-"плетвонуреками". ЦК ВЛКСМ обещал поддержать экспедицию и выполнил свое обещание.
Таков город Фромборк с высоты птичьего полета.
А когда все было готово, в Польше начались известные "беспорядки". Потом в Москве состоялись Олимпийские игры - не до экспедиции, за ними Всемирный фестиваль молодежи и студентов ("Никаких расходов, в страну приезжает молодежь со всего света! Обождите годик...").
И вот наконец-то мы едем по обсаженной липами, узкой дороге, пересекающей Польшу с востока на запад. Мы - это разведчики экспедиции, член совета "Риф" Виталии Николаевич Латарцев, инженер-электронщик, Дмитрий Ефимович Груба, автор этих строк - представитель "ТМ" и жизнерадостный, моложавый подполковник Войска Польского Борис Вашкевич, один из руководителей харцерского движения. Аквалангисты-харцеры будут работать с нашими ребятами.