Олег умолк. Несколько раз глубоко вздохнув и набравшись решимости, мальчик полез в кустарник. Вульф, следовавший по пятам за хозяином, вдруг снова жалобно заскулил. И почти тут же нога Олега наткнулась на что-то мягкое.
Мальчик резко отпрыгнул в сторону.
— Что там? — уставились на него друзья,
— К-кажется, т-тело, — стал заикаться он.
— Я же говорил, — застучали зубы у Темыча.
— Во что оно одето? — решил уточнить Женька.
— Откуда я знаю? — отозвался Олег. — Я не смотрел.
— Как не смотрел? — возмутился Женька. — Откуда же знаешь, что это тело?
— Ногой почувствовал, — Олег теперь и сам несколько засомневался.
— Где? — спросила Катя.
— Там, — ткнул Олег пальцем в сторону кустарника.
Вульф его жест расценил по-своему. Натянув поводок, он улез в кусты.
— Назад! — закричал Олег.
Пес не послушался. Он хрипел и скреб лапами землю. Мальчик хотел его вытянуть, но поводок неожиданно лопнул. Вульф с треском рванул сквозь кусты.
— Назад! — снова крикнул Олег.
Судя по звукам, пес развил в кустарнике бурную деятельность.
— По-моему, он тело тащит, — с ужасом произнес Темыч.
— Для этого у него сил маловато, — возразил Женька.
Тут из кустов показался Вульф. Он с усилием волочил огромную хозяйственную сумку из кожзаменителя.
— Нет, это не тело, — загробным голосом произнес Тема. — Это то, в чем его выносили.
Сумка, впрочем, оказалась пустой. Олег смущенно пожал плечами. Остальные усмехнулись.
— Пойду еще посмотрю, — Олег снова полез в кустарник.
— Осторожнее, — предупредили ребята. — Вдруг он все-таки там лежит.
Тремя минутами позже Олег вышел.
— Тела нет, — с большим облегчением произнес он. — А теперь быстро пошли отсюда, пока нас действительно кто-нибудь не засек. Сегодня тут больше делать нечего.
Проскользнув через арку, друзья миновали Ананьевский и остановились у перехода.
— А завтра ты что предлагаешь делать? — повернулся Женька к Олегу.
— Там будет видно, — отвечал тот. — Кстати, где кепочка?
— У меня, — гордо похлопал Женька по раздувшемуся карману куртки.
— Пока это единственная улика, — с задумчивым видом проговорила Таня.
— Может быть, — поморщился мальчик в очках. — Только неясно — улика чего.
Остальные молчали. Наконец, уже свернув на Большую Спасскую, Олег спросил:
— А ты, Женька, уверен, что он действительно был в этой кепке?
— Насчет этой, конечно, не уверен, — честно ответил Женька. — Но кепка на нем точно была. И фасон вроде похожий.
— В таком случае, интересно, как она очутилась во дворе магазина? — спросила Катя.
— Да уж, — кивнула Таня. — Вряд ли этот мужик сам ее выкинул. Кепарик-то английский, фирменный. И совершенно новый.
У поворота в Портняжный друзья стали прощаться. Родители Олега наверняка уже вернулись. Да и остальных ребят тоже ждали к ужину.
— Встречаемся завтра, как всегда, возле школы, — сказал Олег. И они с Вульфом ушли…
Наутро друзья встретились возле металлических ворот перед домом Олега.
— Ну? — посмотрел Женька на мальчика в очках. — Пришло что-нибудь в голову?
— Кое-какие планы есть, — кивнул Олег.
— Говори! — выпалил Женька; он с самого раннего детства не выносил никаких проволочек.
— Пока не буду, — возразил Олег. — Во-первых, времени мало. А во-вторых, мне еще надо немного подумать.
— Секреты-секретики! Детективы-детек-тивчики! — разнеслось за спинами пятерых друзей.
Мгновение спустя перед ними лихо затормозил Лешка Пашков на роликах.
— Уйди отсюда! — едва успел отскочить в сторону Темыч.
— Да я что, — с обезоруживающей улыбкой ответил Лешка. — Просто вчера отработал новую систему торможения.
— Лешенька у нас всегда что-нибудь отрабатывает, — произнесла нараспев Катя. — Только при этом вокруг него оказывается гора калек.
— Ничего подобного, — обиделся Пашков. — У меня точный расчет.
Пятеро юных детективов засмеялись. Лешка вообще-то был неплохой парень, но ужасный выдумщик и непоседа. Его вечно одолевали самые разнообразные замыслы, которые он, как правило, немедленно осуществлял. За восемь с лишним лет существования бурного содружества «В» от экспериментов Пашкова множество раз страдали морально и физически как одноклассники, так и учителя. Но, несмотря на уйму неприятностей, которые обрушивались на его голову, Лешка не унывал. Изобретательный мозг Пашкова постоянно распирало от новых планов.
В особенности Лешкины эксперименты стали опасны с тех пор, как тот встал на ролики. Период его обучения плачевно обернулся для нескольких жителей микрорайона. Затем Пашков почувствовал, что может запросто ездить на роликах в школу. Тут-то родная две тысячи первая и оказалась чуть ли не на грани катастрофы.
Дело в том, что в девятом «В» нашлась еще одна страстная поклонница роликов — Моя Длина. Так ребята называли пухлую блондинку Машу Школьникову. Она уже три года подряд была до безумия влюблена в классного руководителя Андрея Станиславовича. И старалась в те дни, когда он ведет уроки, одеваться особенно экстравагантно. Дошло до того, что однажды она пришла в ярко-красной юбке из какой-то очень блестящей синтетики. Впрочем, юбкой это можно было назвать лишь символически. Класс изумленно охнул. Нижняя часть Маши Школьниковой особым изяществом не отличалась.
— Ну, ты, Машка, даешь! — вырвалось тогда у непосредственного Пашкова.
— Много ты понимаешь, — подбоченилась Школьникова. — Это просто теперь моя длина и мой стиль.
С той поры прозвище Моя Длина прочно прилипло к Маше. Правда, звали ее так за глаза. Школьникова обладала крепким телосложением и могла с ходу врезать обидчику.
И вот с месяц назад Моя Длина встала на ролики. Она вообще очень следила за веяниями моды. Кроме того, мать Школьниковой владела фирменной аптекой у Красных Ворот, а также в последнее время занималась торговлей цветами и парфюмерией. На этом основании Моя Длина причисляла себя к новым русским и постоянно подчеркивала свою «крутизну» довольно экстравагантной одеждой, которая, если верить Школьниковой, покупалась в лучших магазинах мира.
Ролики Мою Длину увлекли не только сами по себе, но и возможностью приобрести соответствующую экипировку. Вот почему, когда месяц назад она, спотыкаясь и едва не падая, подъехала к две тысячи первой на розовых роликах, которые дополняли широкий балахон в черно-красную полоску, ярко-зеленые джинсы-стрейч, фиолетовые наколенники, бирюзовые налокотники и перчатки веселенького желтого цвета, девятый «В» остолбенел. Катя и Таня шепотом прошлись по поводу «тонкого вкуса Школьниковой». Другие просто украдкой усмехались. А Лешка Пашков, который уже давно неровно дышал к Моей Длине, не мог отвести от нее восторженных глаз. Он вообще считал, что Машка всегда шикарно выглядит.
— Машка-а! — словно завороженный, протянул он.
— Ребенок, — презрительно процедила Моя Длина в ответ.
— Хочешь, я тебя учить буду? — с надеждой взглянул на нее Пашков.
Предложение было принято благосклонно. Лешка, сияя от счастья, отправился вместе с Моей Длиной в глубь школьного двора. Во-первых, чтобы выкурить вместе по сигарете, а во-вторых, Машке непременно хотелось подняться на роликах в класс. А для этого Лешка должен был ей показать несколько важных приемов.
Через несколько дней Моя Длина вполне освоилась. Она не только сносно ходила на роликах по школьной лестнице, но и, в случае надобности, выезжала отвечать к доске. Андрей Станиславович воспринял новшество с философским спокойствием. Пройдя афганскую войну, он знал, что бывают вещи и пострашнее.
Несмотря на уроки Пашкова, Школьникова чувствовала себя на роликах пока весьма скованно. И из-за этого меньше обычного награждала классного руководителя томными взглядами и влюбленными вздохами, которые приводили того в крайнее замешательство.