Но, когда он приблизился к этому чему-то, выяснилось, что это тот же самый мост, просто Берти подошёл к нему с боку. Растерявшись, Альберт подумал и, развернувшись, пошёл обратно, но внезапно остановился и, стащив с себя мундир, снял нижнюю рубаху и решительно оторвал от неё несколько длинных полос. Каждую из получившихся ленточек он в свою очередь разодрал на небольшие кусочки и вскоре стал счастливым обладателем пары десятков белых тряпочек.
Альберт повязал на росший у тропинки и почти спрятавшийся в тумане куст белую ленточку и сделал несколько шагов назад, ровно до того места, откуда была видна опознавательная тряпочка. Оглядевшись в поисках того, на что можно привязать ленточку и не найдя ничего подходящего, Берти наклонился и просто прижал её камнем. Таким образом он медленно шёл по тропинке и отмечал каждый пройденный отрезок белой тканью, словно мальчик и девочка в старой сказке.
Оглянувшись, Альберт убедился, что его метки прекрасно видны, и зашагал дальше уже гораздо бодрее. Убеждая себя, что таким образом он скоро непременно выйдет к околице и что это просто туман запутал его, Берти даже начал насвистывать весёлую песенку, когда внезапно застыл на месте.
Справа от него, словно издеваясь над здравым смыслом, на веточке кустика была повязана белая тряпочка, и Берти даже помнил, как затягивал покрепче узелок на ней, чтобы не сорвало ветром. Она никак не могла появиться здесь, так как Альберт шёл только назад, никуда не сворачивая. Но ленточка была. А околицы не было. Берти осторожно сделал несколько шагов вперёд и уже даже не удивился, услышав негромкое поскрипывание.
Мост, в отличие от Крапивной Балки, никуда не делся и словно приглашал Альберта снова пойти по нему. Солдат вздохнул и обречённо шагнул на мокрые от тумана доски.
На этот раз никто ему не встретился, и Альберт спокойно миновал середину моста, спустился с другой стороны и оглянулся: моста не было. Ветер шевелил листьями густого кустарника, где-то вдалеке горели огни какой-то деревни, но Берти был почти уверен, что о Крапивной Балке здесь даже не слышали.
мудростью, гласившей, что сделанного не воротишь, Берти не стал попусту расстраиваться, а просто пошёл вперёд. Если так разобраться, то ничего очень уж важного он в Крапивной Балке и не оставил. Единственное, что его беспокоило, это то, что он покинул часть без предупреждения: это было вполне веским основанием для того, чтобы его сочли дезертиром. В этом случае лучшее, что его ждёт — это каторга, лет этак на тридцать. Но что-то, какое-то новое чувство, зародившееся очень глубоко внутри, шептало Альберту, что, когда всё закончится, проблема дезертирства будет волновать его в последнюю очередь.
Расстегнув верхнюю пуговицу мундира, Берти внезапно понял, что вокруг гораздо теплее, чем было в Крапивной Балке, да и стрекот цикад, раздававшийся со всех сторон, ненавязчиво намекал на то, что солдат оказался в краях, расположенных гораздо южнее. В очередной раз пожав плечами и устав удивляться, Берти пошёл в ту сторону, где приветливо вспыхивали жёлтыми огнями окошки домов. Он подумал, что если это деревня или село, то там наверняка есть трактир — именно там можно получить хоть какую-то информацию.
Двухэтажное здание с черепичной крышей и добротным крыльцом, возвышавшееся над соседними невысокими, но аккуратными домишками, оказалось именно трактиром с названием «Яблочная бочка». В невесть который раз за последние пару часов пожав плечами, Альберт шагнул на тщательно подогнанные ступеньки и открыл массивную дверь.
Внутри трактир, в общем-то, ничем не отличался от своих собратьев по всей Истралии да и, наверное, по всему миру: длинная стойка, виднеющиеся за ней большие бочки с пивом, расставленные на приличном расстоянии друг от друга массивные столы и такие же основательные лавки.
Народа в заведении было достаточно много, но при этом царила какая-то вполне умиротворённая атмосфера, никто не дрался, не шумел, все спокойно обсуждали какие-то свои дела. За стойкой обнаружился трактирщик, выглядевший как брат-близнец толстяка Генри, и Берти подумал, что, возможно, все трактирщики выглядят одинаково, а тех, кто на них не похож, из содержателей трактиров просто-напросто выгоняют.