- И такое случается.
- Что же вы собираетесь предпринять? Арестовать меня?
- Для этого не хватает показаний и материалов.
Бейли, не стесняясь, налил себе пива, с наслаждением сделал глоток и опять закрыл глаза.
Дороти показалось, что инспектор Бейли опаснее, чем мешок гремучих змей, причем именно потому, что он добродушен и гуманен. Он с большим интересом слушал, сколько труда ей стоило разбить около дома клумбы для дикой гвоздики, затем неожиданно начал разговор о пожаре, жертвой которого она чуть было не стала, а также о бороне под окном, неожиданно оказавшейся посреди вновь разбитой клумбы.
- О господи, это могло плохо кончиться для вас! Ожоги - самые болезненные раны. А если бы вы прыгнули из окна! Быть пронзенной зубцами бороны - это не менее болезненно. Слава богу, Фишер спас вас. Примерный слуга. А каково ваше мнение о нем? - спросил он участливо.
Дороти не очень хорошо представляла, что сказать о Фишере.
- Он сдержан, надежен. Ничего плохого о нем сказать не могу. - Вдруг она рассмеялась. - Моя экономка, правда, - но об этом вы, видимо, уже знаете, другого мнения о нем. Она считает его убийцей и убеждена, что это он взорвал зал.
- Удивительно наивная особа эта Патриция Хайсмит, но не исключено, что и она может оказаться правой. Вы не задумывались, почему Фишер такой отличный шофер? Когда рассказывают о его искусстве вождения, меня пробирает озноб. Так ездить может лишь человек, который, образно говоря, родился в автомашине, но никак не садовник с безупречными профессиональными характеристиками.
- Я не могу об этом судить. - Дороти все больше начинала нервничать. Бейли посмотрел на нее участливо.
- Хорошо. Давайте на сегодня кончим. Вы так возбуждены, что скоро начнете грызть локти. Еще один, последний вопрос. Действительно ли вы большие друзья с трактирщиком Биллом Шенноном?
- Да, но план взорвать моих любимых гостей я придумала сама. Он возник не в "Кровавой кузнице". Билл Шеннон невинен, как овечка.
- Это радует меня, это очень меня радует. - Инспектор закончил разговор с таким выражением лица, будто хотел бережно погладить Дороти по темечку.
Поздним вечером он уехал вместе с экспертами, подробно изучившими лабораторию в подвале.
У Дороти точно гора с плеч свалилась. Она удалилась в свою комнату, опустилась на диван и закрыла глаза.
Диван был ярко-красного цвета, ковер - зеленого, шторы - желтого. Вкус Дороти был, мягко говоря, экзотическим. На комоде стояла сюрреалистическая скульптура, отдаленно напоминавшая кенгуру. Она была испещрена отверстиями величиной с яйцо. Автор назвал свое произведение "Старый рыбак с неводом". Это было смело.
Несколько лет назад Дороти купила необычные по форме книжные полки. Они крепились цепями к потолку, и их можно было поднимать и опускать. Сейчас полки пустовали. Книги валялись на полу, по углам, а также посредине комнаты на ковре. Дороти говорила, что хорошую книгу лучше поискать, чем плохую, разочаровавшись, отложить.
Погруженный в свои мысли, в комнату без стука вошел доктор Эванс. Он не обратил внимания на необычную обстановку, как не заметил бы и козулю, щиплющую траву на зеленом ковре.
- Вы знаете, к какому выводу я пришел после этих двух покушений? - спросил он напуганную Дороти.
Она отрицательно покачала головой.
- Не пройдет и недели, как мы все будем лежать на кладбище Карентин. В том числе и страдающая атрофией мозга эта ваша каланча и изъеденный молью полковник.
Остановившись перед скульптурой "Старый рыбак с неводом", он замолчал. Рассеянно тыкая пальцем в отверстия, Эванс сказал:
- Это произведение искусства нужно повесить на дерево в саду. Дюжина скворцов свила бы в нем гнезда, и кошки не смогли бы к ним подобраться.
- Почему вы утверждаете, - перебила Дороти никогда не иссякаемый полет мысли изобретателя, - что это были покушения? Например, пожар от камина?
- Был ли это обычный пожар или запланированная кремация, я не могу окончательно утверждать. Но я могу совершенно точно сказать, кто взорвал мою лабораторию.
- Это любопытно. - Дороти подалась вперед.
Доктор Эванс глубоко вздохнул и хотел продолжать, но не успел. Дверь открылась, и на пороге появился Фишер.
- Почему вы не стучитесь, прежде чем войти? - напустилась на него Дороти. - Простите, миледи, я постучался, но, видимо, слишком тихо.
- Что вам угодно?
- Я хотел бы сообщить вам важную новость, миледи, - произнес Фишер с достоинством герцогского дворецкого.
- Ну, говорите же и не делайте такого лица, словно это не вы, а ваша посмертная маска.
- Простите, миледи, но это сообщение чрезвычайно секретного характера, и; наверно, мне лучше прийти в другой раз, когда вы закончите обмен мнениями с доктором Эвансом.
- Послушайте, говорите же как нормальный человек! Обмен мнениями! Доктор Эванс и не слушает нас.
Действительно, Эванс полностью погрузился в свои изобретательские думы. Он стоял перед дорогим сервантом стиля "чипендейл" и незаметно для Дороти царапал небольшой отверткой на сверкающей как зеркало полированной фанеровке раз-вые знаки и линии, имевшие смысл только для него одного. Это была схема дверного замка, открыть который мог только тот, кто был так же гениален, как сам изобретатель.
- Ну, что вы хотите сказать? - Каменное выражение лица Фишера, которое должно было символизировать достоинство, все больше раздражало Дороги. Нервы ее сдавали.
- Речь идет о полковнике Декстере. - Он понизил голос.
- О нем я хотела бы услышать лишь скверное, подлое, гнусное! Если вы хотите рассказать о нем нечто хорошее, то лучше помолчите.
- Я убежден, что в состоянии выполнить ваше пожелание, миледи. - Фишер почтительно склонил голову. - Я хотел бы сообщить, что полковник Декстер чрезмерно увлекается алкоголем.
- Послушайте, что вы делаете из меня дуру! - Терпение Дороти лопнуло окончательно. - Этот тип известен как пьяница, и это совсем не секрет.
- Я хотел оказать вам лишь любезность, миледи. Я должен сообщить, что Декстер не только пьяница, но и жулик, который самым бесстыдным образом разворовывает наш винный погреб. В пяти ящиках со старым шотландским виски, бутылка которого стоит шесть фунтов, больше нет виски. Там стоит теперь дешевая водка, цена которой не больше шести шиллингов. Декстер поменял этикетки на бутылках, а благородный напиток спрятал у себя под кроватью.