Энн, окончательно выйдя из себя, подошла к машине и, злорадно улыбаясь, нажала на сирену. В отличие от всех других частей автомашины сирена функционировала отлично и издала такой пронзительный звук, что Эрвин чуть было не свалился с мостика в болото.
- Ты с ума сошла, - прошипел он. - Так можно разбудить и мертвых, если здесь такие есть.
- Я не сошла с ума, а хочу наконец выпить чашку горячего кофе с тостом и лечь в постель в надежде поспать не менее двенадцати часов.
Сигнал возымел свое действие. Не прошло и пяти минут, как входная дверь с лязгом открылась и в ней появилось возмущенное лицо Фишера.
- Я хотела бы поговорить с леди Торп, - сказала решительно Энн.
- В этот ранний час, позвольте мне заметить, миледи не изволит принимать, - ответил с надменным высокомерием Фишер.
Энн вся кипела.
- Если вы сейчас не изволите передать миледи, что ее хочет видеть будущий владелец замка, - подражая Фишеру, сказала она, - то я за себя не ручаюсь. Иногда Энн могла быть резкой, даже вульгарной.
Фишер разинул рот и быстро скрылся, оставив открытой дверь.
- Пойдем, посмотрим твою резиденцию. - Энн схватила Эрвина за руку и потащила его за собой. - Ну, что я тебе говорила: это действительно развалина! Скоро потолок рухнет кому-нибудь на голову. - Она не без удовольствия осмотрела зал. И поскольку Энн была готова отчитывать каждого встречного-поперечного, то обрушилась на своего мужа: - И это ты называешь наследством? Даже если бы я была старой бездомной кошкой, и то не стала бы жить в этой развалине. Не жди, чтобы я подставила свою голову под известку, которая сыплется с потолка.
Эрвин, который все это время никак не мог освободиться от мысли о таинственной связке отмычек, ботинке в болоте и вспоминая, как вольготно он. чувствовал себя в Месопотамской пустыне среди глиняных черепков и человеческих костей четырехтысячелетней давности, только теперь сообразил, что ему сказала Энн. Но вместо ответа, который, как он знал, вызовет у жены лишь поток словоблудия, использовал давно испытанное средство. Он подошел к Энн и влепил такой подзатыльник, что та взвыла от боли.
- Если ты еще раз позволишь, я тут же...
- Ты тут же закроешь рот, а если нет, то будешь в состоянии издавать лишь нечленораздельные звуки. Не мешай мне думать.
Размышления молодого археолога прервала Патриция.
- Вы хотели видеть леди... - Она не закончила фразу и обескураженно смотрела на блестящие зеленые волосы Энн, ресницы в несколько сантиметров длиной и лилово-синие накрашенные губы. Увидев на Энн мини-юбку, которая переходила все границы, Патриция схватилась за голову и возмущенно сказала: Боже мой, неужели и такое бывает!
Появление Дороти Торп придало сцене новый колорит.
- Дворецкий передал мне, что вы, как главный наследник, пришли с намерением получить замок и состояние моего усопшего мужа. Разрешите спросить, как возникла у вас эта идея? - тихо спросила она Эрвина.
Казалось, что появление новых наследников ввергло Дороти в шок.
- У меня никогда не возникла бы эта идея, если бы адвокат Локридж не разыскал меня. Да, это великолепное здание - моя резиденция! Только, по-моему, ее нужно сровнять с землей. Скажите, ведь наверняка в этих стенах растут губки и водятся крысы?
- Здесь нет ни губок, ни крыс! - Дороти пришла в себя и снова могла возмущаться. Эрвин извлек из кармана портмоне.
- Вот документы. Но не беспокойтесь, меня интересуют только наличные деньги. От этого сарая я отказываюсь.
- А я нет. Я намерена прожить здесь до конца своих дней, - вдруг заявила Энн, хотя это полностью противоречило всему, что она говорила до этого.
- Пойдемте в библиотеку и обсудим наши дела, - пригласила Дороти гостей и, обращаясь к Патриции, сказала: - Скажите Фишеру, пусть он принесет кофе и что-нибудь поесть.
- Страсть как не люблю, если мужчина касается кулинарных дел, - тут же вставила Энн, которая мнила себя гением в этом столь приятном виде человеческой деятельности. - С вашего милостивого соизволения, мы похозяйничаем вместе с экономкой... или как ее еще там называют.
Никто не отвечал на их звонки и стук. Энн сказала:
- Или они все спят до обеда, или призраки замка задушили их, и они лежат с синими лицами в своих перинах. Посигналь-ка.
Эрвин, который не отличался робостью, на этот раз почувствовал какой-то страх перед утренней тишиной.
- Сейчас начало восьмого. Может быть, мы подождем немного. А впрочем, не исключено, что вчера во время взрыва на голову моей любимой тетушки свалился кирпич... Хозяин таверны полагает, что это вполне возможно.
- Наследник пятидесяти тысяч фунтов имеет право сигналить даже среди ночи, - сказала Энн. Она очень устала и была агрессивно настроена.
Эрвин не заметил, как ступил нечаянно в лужу. Он только собрался отчитать свою рассерженную половину, как взгляд его привлек покрытый илом поношенный лаковый ботинок, валявшийся у мостика. Рядом лежало ржавое ведро и дырявая корзина. Кто бы ни была эта Дороти Торп, все же она неряха, подумал Эрвин. Наверняка она лишь раз в месяц моет шею, иначе, унаследовав такие деньги, не довела бы замок до полного запустения.
Вдруг Эрвин увидел кусок железа странной формы, торчавший из болота. Осторожно ступив на ветхий мостик, он наклонился и вытащил связку отмычек. Очистив их от грязи, Эрвин увидел, что их не коснулась ржавчина. Пока он размышлял о том, кто бы мог в резиденции предков использовать этот инструмент для взлома, как в утреннюю тишину ворвался вой.
Энн, окончательно выйдя из себя, подошла к машине и, злорадно улыбаясь, нажала на сирену. В отличие от всех других частей автомашины сирена функционировала отлично и издала такой пронзительный звук, что Эрвин чуть было не свалился с мостика в болото.
- Ты с ума сошла, - прошипел он. - Так можно разбудить и мертвых, если здесь такие есть.
- Я не сошла с ума, а хочу наконец выпить чашку горячего кофе с тостом и лечь в постель в надежде поспать не менее двенадцати часов.
Сигнал возымел свое действие. Не прошло и пяти минут, как входная дверь с лязгом открылась и в ней появилось возмущенное лицо Фишера.