- И что она установила?
- Полиция считает, что с помощью этой адской машины я хотела превратить в порошок всех наследников и смешать их с известковой пылью.
- Разве это не было вашей целью?
- Сие не зависит от моего желания, - призналась Дороти. - Если бы я знала, как это сделать, чтобы не попасться, то уже давно на кладбище было бы на два могильных холмика больше. Я даже позаботилась бы, чтобы они были всегда ухожены. Тогда было бы видно, что я совершила доброе дело.
- Вы весьма кровожадны, - сказал Эрвин с уважением. - А впрочем, я такой же, когда сталкиваюсь с несправедливостью, особенно когда к несправедливости относятся с равнодушием.
Приход Патриции и Энн прервал философскую беседу. Энн, которая теперь производила впечатление спокойного и уравновешенного человека, жонглируя, внесла большой поднос с завтраком.
Патриция, не скрывая тревоги, сообщила, что пропал доктор Эванс. Его кровать не разобрана, зубная щетка и электрическая бритва, им сконструированная, лежат нетронутые.
- Пока в доме находится этот темный тип Фишер, я не удивлюсь, если однажды мы будем повешены, отравлены, застрелены, зарезаны или будут найдены наши обуглившиеся трупы, - закончила свое сообщение Патриция, что ей, однако, не помешало с аппетитом проглотить поджаренный хлебец.
Эрвин наморщил лоб, что-то вспоминая.
- Вы сказали, что доктор Эванс изобрел патентный замок?
- Десятки замков, - ответила Дороти. - Он врезал один такой в кладовой. Его можно открыть, если при повороте ключ вставлять глубже и вытаскивать. Ни один жулик не дойдет до этого.
Бедная Патриция! И на этот раз ей все виделось в мрачных красках.
- А что, если полиция арестовала сегодня ночью нашего милого бедного доктора Эванса и поэтому он пропал? О, как страшен этот мир!
Эрвин вынул из кармана связку отмычек и бросил ее на стол.
- Вы когда-нибудь видели эти отмычки? Патриция перекрестилась.
- Он всегда носил их с собой и однажды поздно вечером проник с их помощью в мою комнату. - Она покраснела. - Он хотел лишь узнать, есть ли у нас в доме чеснок. Он варит себе, когда работает по ночам, специальный напиток для бодрствования. А теперь он мертв. О, я давно это предчувствовала. Это подсказывает мне мое чутье.
Когда Эрвин был в библиотеке, он положил там на пол пакет. Теперь он взял его, развернул испачканную газету и поставил на белоснежную скатерть найденный в болотной трясине грязный лакированный ботинок.
Дороти потрогала ботинок пальцем, как будто она хотела удостовериться, не галлюцинация ли это.
Когда Эрвин рассказал, где его нашел, она сказала решительно:
- Нужно срочно найти жердь и прощупать весь пруд, чтобы найти Эванса.
Дороти встала, поглядела на Энн, крепко спавшую в кресле, и велела Эрвину следовать за ней.
Это было неприятное занятие - лазить по болоту и прощупывать шестом дно, пока Фишер не обнаружил тело Эванса.
- Надо срочно позвонить инспектору Бешги. Совершенно ясно, что кто-то убил его, - заявила Дороти, придя в себя.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ,
в которой события развиваются с молниеносной быстротой. На леди Торп падает подозрение в совершении убийства, что на должно удивлять, поскольку она совсем не настоящая английская леди, а стала ею, лишь выйдя замуж. В прошлом Тора была учительницей сельской школы.
Несмотря на свою тучность, инспектор Бейли подчас был и чрезвычайно расторопным. Обычно, поднявшись всего лишь па четыре-пять ступенек, ои начинал пыхтеть, а достигнув первой лестничной площадки, еще раз убеждал себя в том, что уже самое время увеличить взнос за страхование жизни. Но когда требовала ситуация, он забывал о своем ожиревшем сердце, равно как и о весе, и перелезал через полутораметровый парапет или бесшумно поднимался на цыпочках на пятый этаж. После посещения Карентина он все время думал о происшедшем. Интуиция подсказывала ему, что трагикомедия с наследством вступила лишь в свой первый акт. Поэтому вполне понятно, что он с глубоким внутренним недовольством воспринял сообщение, что смерть, как обычно говорил его любимый автор, основатель английского антиромана Бенджамин Братт, сорвала свое первое яблоко.
Дороти ждала его у подъезда и явно удивилась тому, как проворно на этот раз толстяк Бейли выпрыгнул из автомашины, как кратко оп формулировал вопросы и как энергично давал необходимые указания своим людям. Осмотрев труп и место происшествия, оп приказал Дороти позаботиться, чтобы все жители замка оставались в своих комнатах до специального указания. Первым он решил допросить Эрвина.
- Где мы можем спокойно поговорить? - спросил Бейли.
- Лучше всего в библиотеке. - предложила До-роти, которая совсем забыла, что там и кресле спит Энн.
Когда инспектор и Эрвин вошли в библиотеку, сплошь заставленную книгами, которые за последние пятьдесят лет никто не брал в руки, они услышали странный свист.
- Это моя жена, - объяснил молодой археолог, - разбудить ее? Это будет, правда, довольно сложно. Она не спала всю ночь.
Бейли, некоторое время разглядывавший Энн, поинтересовался, почему она спит не в кровати, а в кресле, и решил, что ее не следует будить. Похожее на свист похрапывание впервые за это утро заставило его улыбнуться. За этим последовала еще одна улыбка, когда он услышал тихий, боязливый стук в дверь. Облизывая губы, он сказал Эрвину:
- Опять несут восемь бутылок. Добрая душа дома хочет утопить меня в портере.
Добрая душа, как всегда одетая в черное, с достоинством и в то же время смущенно держала в руках корзину и подыскивала слова, как лучше предложить свой дар инспектору.