В литературе, еще со времен Н.М. Карамзина, было отмечено, что в завещании 1389 г. Дмитрий Донской впервые называет Владимирское великое княжение «своею отчиною»[69]. Но являлись ли для него такой же «отчиною» Галич, Углич и Белоозеро? Формально на этот вопрос можно ответить только положительно: из текста завещания видим, что московский князь свободно распоряжается этими владениями, а из процитированных выше наблюдений историков известно, что по крайней мере двумя из этих городов — Белоозером и Галичем — владели еще его дед Иван Калита и отец Иван Красный. Однако Дмитрий Донской называет эти свои владения не «отчиной», а «куплей». Объясняется это тем, что, по данным все тех же духовных и договорных грамот, в XV–XVI вв. существовала тонкая юридическая грань между двумя, на первый взгляд, равнозначными понятиями. Практика этого времени не смешивает понятий «вотчина» и «купля» и выделяет последнюю в особый вид владения, когда говорит о «вотчинах и куплях» князей и бояр[70]. Отсюда логически вытекает и дальнейший путь исследования — для того чтобы понять, что Дмитрий Донской вкладывал в понятие «купли своего деда», необходимо выяснить — чем в юридическом плане отличалась вотчина от купли. Поняв эту особенность последней, мы легко поймем — каким образом Калита приобрел эти три владения и почему ни он, ни его дети не указывали их в своих завещаниях. Для этого нам нужно обратиться к истории других подобных приобретений московских князей, которые по размерам сопоставимы с интересующими нас «куплями» Ивана Калиты. В первую очередь речь должна пойти о «купле» Дмитрия Донского — Мещере, хотя бы в силу того, что по времени упоминание о ней крайне близко к интересующему нас его завещанию 1389 г.
Глава 1
Мещера
Князья Мещерские
К 1381 г.[71] (или, по другой датировке, к 1382 г.[72]) относится договорная грамота великого князя Московского Дмитрия Донского и великого князя Рязанского Олега Ивановича. Одна из ее статей гласит: «А что купля князя великого Мещера, как было при Александре Уковиче, то князю великому Дмитрию, а князю великому Олгу не вступатися по тот розъездъ»[73].
Каким образом Мещера вошла в состав московских владений и у кого «купил» ее Дмитрий Донской? Историки обратили внимание, что в числе родов русской знати известен род князей Мещерских, чья родовая фамилия указывает на происхождение из этого края. Согласно их родовому преданию, попавшему в «Государев родословец» 1555 г., их предки когда-то начали войну с Большой Ордой, но были вынуждены откочевать по Волге к северу. В 6606 г. (по счету лет от Сотворения мира) один из них, князь Ширинский Бахмет, Усейнов сын, пришел в Мещеру, взял ее войной и «засел» здесь. В Мещере у него родился сын Беклемиш, крестившийся с именем Михаил и построивший в Андреевом городке храм Преображения. У Михаила Беклемиша были сын Федор и внук Юрий, последний из которых пришел на помощь к Дмитрию Донскому во время Куликовской битвы со своим полком. В сражении на Дону Юрий был убит, а род продолжил его сын Александр Юрьевич, который «остался после отца своего молод с матерью», как уточняет один из частных родословцев. В свою очередь, у Александра Юрьевича был сын Константин, от сыновей которого пошли две главные ветви рода[74].
Насколько достоверным может считаться родословное предание князей Мещерских? Исследователями дата родословцев, содержащаяся в Бархатной книге, — 6606 г., или, по нашему счету, 1098 г., была сразу же отвергнута, ибо в конце XI в. Орды еще просто не существовало. Когда же это могло произойти? Судя по родословцам, основной поток татарских выходцев на Русь пришелся на время княжения Дмитрия Донского — эпоху «великой замятии» в Золотой Орде и начала ее распада на отдельные ханства. И действительно, первым по времени источником, где встречаются мещерские князья, является московско-рязанский договор 1381 г., где упоминается Александр Укович. Имя его, правда, отсутствует в родословии. Но подобное в родословцах встречается довольно часто, и поэтому Н.М. Карамзин, признав недостоверными первые поколения в родословной росписи князей Мещерских, предложил считать их родоначальником князя Александра Уковича. Более того, он отождествил его с известным нам лишь по родословцам Александром Юрьевичем, сыном убитого на Дону в 1380 г. Юрия[75]. Оба они жили в эпоху Дмитрия Донского, носили одинаковые имена, а отчество могло быть искажено позднейшим переписчиком родословия князей Мещерских в XVI в. Логическим продолжением этого предположения стал вывод историка, что Мещера была куплена Дмитрием Донским «у тамошнего крещеного князя, именем Александра Уковича»[76]. Авторитет Н.М. Карамзина был настолько велик, что последующие генеалоги стали считать князя Александра Юрьевича Мещерского «Уковичем»[77].
71
73
ДДГ № 10. С. 29. Выделено нами. Отметим, что в последних московско-рязанских грамотах XV в. имя Александра а упоминается с княжеским титулом, в отличие от грамоты где он назван без титула.
74
Родословная книга князей и дворян российских (Бархатная книга)… Ч. II. М. 1787 С. 239–240; Временник Московскою Общества истории и древностей российских. Кн. X. М., 1851 С. 73; Редкие источники по истории России. Вып. 2. М., 1977 С. 168;
77