Ясность в этом вопросе наступает только тогда, когда мы вспомним о том, что именно термином «темь» или «тьма» можно было обозначить небольшую территориальную округу. Очевидно, упоминаемые в этом известии Сара и Кишь являлись не чем иным, как «тьмами». Однако слово «тьма» в тогдашнем языке имело и другое, числовое значение (10 тысяч), и поэтому летописец в своем известии предпочел дать не сам термин, а его русский перевод.
Итак, в пределах Нижегородского княжества, по соседству с Нижним Новгородом находились две территориально-административные единицы — Сара и Кишь, — возможно носившие название «тьма». Но окончательно в этом можно убедиться лишь тогда, когда найдем остальные три. Они, вероятно, лежали поблизости от первых двух, и поэтому нам необходимо обратиться к другим известиям летописца, где упоминаются и другие административно-территориальные единицы этого района[128]. Под 1375 г имеется сообщение, что «пришедше татарове из Мамаевы орды и взяша Кишь и огнем пожгоша и боярина убиша Парфениа Федоровича и Запиание все пограбиша»[129]. Еще одно упоминание этих мест содержится в описании отступления татар после их набега на Нижний Новгород в 1408 г.: «И поидоша отъ Новагорода воюючи У яды и Березово поле, тако поидоша обаполъ и по лесомъ ищучи людей… и оттоле поидоша къ Суре, начаша Суру воевати, Кормышъ пожгоша и Сару Великую пожгоша…»[130].
Все упомянутые в этих известиях пять пунктов — Сара, Кишь, Запьяние, Уяды и Курмыш, за исключением Березова поля, которое находилось непосредственно у Нижнего Новгорода, компактно располагались вдоль нижнего течения реки Суры, ее левых притоков Пьяны и Кишь. Во второй половине XIV — первой половине XV в. они входили в Нижегородское княжество и образовывали на его восточной окраине единую область с центром в Курмыше[131]. Судя по грамоте 1445 г., она именовалась как «пять тем нижегородских».
И хотя эта область входила в состав Нижегородского княжества, она делилась не на волости, а на «тьмы». Это объясняется тем, что преобладающим элементом здешнего населения были не русские, а мордва и татары. Об этом свидетельствует летописный рассказ о нижегородском «госте» Тарасии Петрове, купившем в этих местах приблизительно в 60–70-х гг. XIV в. себе «вотчину… шесть сел». у местного, вероятно мордовского, князя Муранчика[132]. Селились здесь и татары, приходившие из Орды. Так, под 1361 г. Рогожский летописец сообщает: «А Секиз бии Запиание все пограбил и, обрывся рвомъ, ту седе»[133].
В литературе приобретение этих земель суздальско-нижегородскими князьями обычно относят к 60–70-м гг. XIV в.[134] Суздальские князья, присоединив эту территорию, не спешили вводить здесь прямое русское управление с привычным для нас делением на волости, а оставили для местного мордовского и татарского населения известную автономию и прежнюю систему административно-территориального устройства, состоящую из «тем». Таким образом, под термином «тьма» следует понимать мелкую административно-территориальную единицу, аналогичную волости, на землях, населенных по преимуществу нерусским населением, и сохранявшую определенную самостоятельность во внутреннем управлении.
Появление этих новых административно-территориальных единиц в пределах Русской земли объяснялось тем, что уже с достаточно раннего времени в Орде начинаются смуты и междоусобицы. Ожесточенная грызня за ханский престол выбрасывала за пределы Большой Орды царевичей и вельмож, потерпевших поражение в этой борьбе. Вместе с ними, спасаясь от мести победителей, бежали десятки и сотни их сторонников. Вся эта масса оседала на малозаселенных местах между русскими княжествами, Литвой и Великой степью, создавая ту широкую буферную зону между Русью и Ордой, которую уже в XV в. назовут «украиной»[135]. Русские и литовские князья охотно принимали выходцев из Орды, предоставляя им свободные земли, справедливо полагая, что могут использовать их в качестве заслона против татарских набегов[136].
До поры до времени эти выходцы из Орды сохраняли достаточно широкую автономию в делах внутреннего управления, привычный уклад жизни и, прежних правителей, а зависимость от русских князей, судя по всему, выражалась лишь в эпизодической посылке военных отрядов против их врагов. В то же время они продолжали сохранять и определенные связи с Ордой, порой участвуя во внутриордынских спорах и противоречиях. Занимая широкую «буферную» зону между Ордой и Русью, которая тянулась вдоль всей кромки русских земель, в своей политике они балансировали между этими двумя государственными образованиями, готовые в любой подходящий момент склониться на сторону сильнейшего. Поэтому зависимость этих территорий от русских княжеств то ослабевала, то усиливалась, в соответствии с «текущим моментом»[137].
128
Сара и Кишь локализуются к юго-востоку от Нижнего Новгорода и располагались в районе р. Суры (Сары) и ее притока Кишь. О локализации этих пунктов см.:
131
Центром данной области с 1372 г. стал Курмыш: «Того же лета князь Борисъ Костянтинович постави себе город на реце на Суре и нарече его именем Курмышь» (ПСРЛ. Т. XXV С. 187).
132
133
ПСРЛ. Т. XV. Стб. 71 (первой пагинации). В нем можно видеть царевича Большой Орды Серкиза, выехавшего, поданным родословцев, на Русь именно в это время. Позднее от него произошел род Старковых.
135
Особенностью исторической географии Золотой Орды было то, что окружавшие ее народы довольно длительное время старались селиться как можно дальше от районов расселения монголов. Опасное соседство, чреватое постоянной угрозой полного хозяйственного разорения, вызвало появление широкой буферной зоны пограничья вдоль всей границы Орды (подробнее см.:
136
Вопросам изучения положения служилых татар на землях Великого княжества Литовского, правда в основном в аспекте генеалогии и геральдики, посвящены работы С.В. Думина:
137
О том, что под термином «тьма» следует понимать именно небольшую территорию, свидетельствует и упоминание в Любецком синодике жившего на рубеже XIII–XIV вв. князя Олега Романовича Брянского, «оставившего дванадесять темъ людей» (