Воздав должное юмористической стороне ситуации, мы заметались по крыше в поисках пути к спасению. С этим, увы, дело обстояло безнадежно: труба для стока дождевой воды, карнизы внизу или еще что – все это было вне пределов досягаемости. Так что нам пришлось оставить эти попытки. Мы, пригорюнившись, снова сели на крышу и посмотрели друг на друга теперь уже безо всякого смеха. Все шло к тому, что нам, видимо, так-таки остается положиться на судьбу в лице полковника Морли с полицией. И вдруг меня озарило. Я подошел к тому люку, ради которого мы, собственно, сюда и забрались, наклонился, ощупал крышку…
Хоть верьте, хоть нет, но полковник Морли, так умело заманивший нас в ловушку с подставным сообщником и приставной лестницей, а потом столько времени поджидавший, когда же мы на эту приманку клюнем, – он, оказывается, забыл снять с крючка настоящую наживку. А может, и сам не знал, что она настоящая: просто случайно совпало, а он не проверил вовремя. Короче говоря, замок этого люка действительно был сломан, а крышка прилегала неплотно.
Так и вправду порой случается: умный человек, особенно очень умный – он, бывает, сам себя перемудрит. И тогда вся его проницательность ни к чему не приведет именно из-за простенькой ошибки, одной-единственной, нелепой, чуть ли не детской. Вы не замечали такого, сэр? Нет? Ну, вы покамест слишком молоды, вам еще предстоит многое повидать в жизни…
Как легко понять, мы недолго задумывались перед тем, как буквально нырнуть в этот люк. Он действительно вел в небольшой чулан; мы выскочили оттуда, сбежали по лестнице, пронеслись через библиотеку, открыли там ставни – и удрали сквозь окно прежде, чем карауливший возле дома слуга (кажется, это был тот самый «уволенный» грум, наш якобы сообщник!) сообразил, в чем дело. Хорошо бы при этом еще было прихватить из дома полковника хоть один-другой «сувенир», там было много дорогих безделушек – но, не буду врать, мы остереглись потратить на это хоть одну секунду. Вполне могло статься, что лишних секунд у нас взаправду нет. Уже и то, что мы сумели унести оттуда самих себя, – тоже большая удача!
Жаль, что я не видел лица полковника, когда он вернулся в усадьбу с констеблями – и обнаружил, что западня пуста, а птички ускользнули!
– И с тех пор, надо полагать, ваши с полковником пути больше не пересекались? – предположил я.
– Да как сказать, сэр… Если честно, то мы все-таки обчистили его. Пускай только через несколько лет – но зато мы тогда вынесли все его столовое серебро подчистую: не то что до последнего блюда, а прямо-таки до последней ложечки! Так что, сами понимаете, дело было не только в мести: финансовый вопрос, как ни крути, тоже весомая штука. Во всяком случае, для таких, как мы.
– Но как же, во имя всего святого, вы двое сумели это проделать?!
– Мы трое. В наше с Джимом дружество тогда вступил еще один малый… не будем называть его имя… О, скажу не хвастаясь: это был отличный замысел, сэр, замечательно продуманный и блестяще осуществленный! И, что особенно ценно, мы все провернули не под покровом ночи, а открыто, прямо-таки средь бела дня. Как именно провернули? Ну, слушайте.
Прежде всего надо было выманить полковника из дома. И мы сочинили письмо от имени некого сквайра Бразервика, живущего не менее чем в десяти милях от Морли-холла. Опять-таки не хочу хвастаться, но письмо было написано мастерски. Тут имелась и… это… некая психологическая тонкость: сквайр был с полковником в сложных, не совсем чтобы теплых отношениях – так что раз уж он пишет такое… А было в том письме вот что: дескать, сквайру известно, что несколько лет назад к полковнику в дом забрались воры, которых не удалось задержать, – и он, сквайр, имеет основания полагать, что этой ночью те же самые воры намерены покуситься на его, сквайра, усадьбу. А поскольку, как уже выяснилось, их не так-то просто задержать – то не соизволит ли полковник, забыв прошлые разногласия, прибыть и оказать помощь? Уж вдвоем-то они, Бразервик и Морли, наверняка сумеют передать этих преступников в руки правосудия!
После этого я облачился в ливрею дома Бразервиков – был случай ею обзавестись, но это отдельная история – и лично доставил письмо в Морли-холл: «Полковнику в собственные руки, срочно!» После чего, не дожидаясь ответа, тут же отправился будто бы назад, к своему хозяину: дескать, сквайру сейчас особенно нужно, чтобы все верные слуги были на месте… В связи с содержанием письма это ни у кого подозрений не вызвало.