Вернувшись с фермы, я еще раз внимательно осмотрел сад. У самого угла беседки, футах в пятнадцати от трупа, снег был испачкан в крови. Но как? Я терялся в догадках, пока не пришел к очевидному выводу: убийца пытался отмыть руки снегом, потому что вода в пруде замерзла. Но тогда и одежда должна была быть испачкана! Но вы видели совершенно белую фигуру… что же такое на ней было? Или – не было ничего?
Это была отличная идея, чрезвычайно продуктивная.
К счастью, я взял с собой пару человек на случай поимки Стина – это дало мне бо́льшую свободу действий. Они оба отличные ребята, так что я оставил их осматривать беседку и лавры в поисках спрятанной одежды, которую убийца скинул, осознав, насколько страшную улику та представляет. Я как раз возвращался в дом, когда все происшедшее живо встало у меня перед глазами.
С тисовой аллеи ясно видно подъездной путь, который как раз здесь делает поворот. Должно быть, убийца нас заметил – и что может быть разумнее в такой ситуации, чем встать на четвереньки и спрятаться за невысокой изгородью? Теперь понимаете, что именно вы увидели? Однако, подумалось мне, он должен был изрядно замерзнуть. И простудиться.
Несколько часов пришлось посвятить тому, чтобы опередить гостей, собиравшихся на поезд в одиннадцать тридцать. Уверен, ни один сундук не избежал моего внимания – и пусть кредиторы покойного барона будут мне благодарны за то, что несколько ценных вещиц, затерявшихся – по чистой случайности! – в дамском багаже, вернулись на место.
Когда началась шумиха, я отправился на поиски Терри и обнаружил, что тот не покидал своей комнаты. Что любопытно, его окна выходили как раз туда, где прошел, запутывая следы, барон. Интересный молодой человек, а? Против него было слишком многое. Милейший садовник и его лестница позволили мне заглянуть в окно, а посетив экономку, я обзавелся дубликатом ключа. Остальное вы знаете.
– Кроме мотива. Зачем Терри убил своего хозяина?
– Не думаю, что мы когда-нибудь это узнаем, – ответил инспектор. – Но, насколько мне удалось выяснить, Стин был ответственен за разорение его семьи. Возможно, получая место секретаря, молодой человек этого попросту не осознавал. В любом случае, он не принимал участия в побеге барона: в то время он был в постели.
– В постели?! – воскликнул я.
– Не перебивайте, пожалуйста. Полагаю, произошло следующее. Терри был в постели, когда заметил, что барон крадется у него под окном. Возможно, он услышал его шаги, выглянул и понял, что происходит. Возможно, правду об отце ему рассказал подлец Хендерсон. Или, возможно, барон пообещал ему некую финансовую компенсацию (а ведь Терри нужно было кормить мать и сестру), которую наряду с другими, куда более серьезными финансовыми обязательствами надеялся оставить при себе, сбежав. В любом случае, что бы это ни было – страсть, месть или чувство оскорбленной справедливости, оно охватило молодого человека. Он схватил первое попавшееся оружие – нож для бумаг в виде кинжала, премерзкая штука, не выношу их! – и ринулся в погоню. Когда произошло то, что произошло, Терри охватил ужас, который неизбежно охватывает впервые совершивших убийство. Он судорожно оттирал руки снегом, он сорвал с себя пижаму, зашвырнул ее вглубь беседки, спеша избавиться от следов преступления. Наутро ее нашли мои помощники. А Терри в своей первозданной наготе ринулся к дому. Он заметил, как мы спускаемся с холма, и припал на четвереньки, прячась за изгородью. Кто мы? Его заметили? Поверьте, мистер Филлипс, считал Терри себя правым или нет, все, о чем он думал в тот момент, – это виселица. В любой момент могла подняться тревога! Он не решился вымыться и ждал, пока кровь засохнет. Затем оделся, дрожа от холода или начавшейся лихорадки, и поспешил в место, казавшееся ему самым безопасным: к столу с рулеткой…
– Ему повезло, что он умер.
– Нам тоже, не пришлось тратиться на веревку, – мрачно кивнул инспектор.
Десять вечера! Мой шумный сосед – Биг Бен, обитающий на башне Парламента, – не позволил бы в этом усомниться.
Последний удар часов догнал меня на лестнице; когда же я постучался в дверь скромного обиталища инспектора Аддингтона Писа, воцарилась желанная тишина.
В тот вечер я бежал к своему другу от невыносимого чувства одиночества, которое, бывает, приходит к людям летними ночами. Нашел я его у окна: маленькая кругленькая фигурка на фоне ночной луны, любующаяся, как море черепичных крыш разбивается о скалу Вестминстерского аббатства.