Мне сказали, что я задал интервьюеру множество вопросов и что его команда помощников вернулась назад, чтобы откорректировать результаты брифинга, и что проделанная ими работа в последовавшие за этим месяцы помогла министерству обороны в организации успешной операции в Афганистане вскоре после событий 11 сентября.
Совет национальной безопасности, работавший в течение весны и лета 2001 года, разработал новую антитеррористическую стратегию, необходимую для разработки новых военных планов. И мы в это же самое время усиленно разрабатывали уточненные планы для вооруженных сил США в случае чрезвычайной ситуации.
Некоторые задают вопрос: «Можно ли было ускорить разработку боевого беспилотного летательного аппарата “Предатор”»?
Во-первых, позвольте мне сказать, что любые предположения о том, что разработка «Предатора» затормозилась из-за политических дискуссий или споров вряд ли можно считать точными. Мне известно, что Джордж Тенет утром планировал провести встречу на эту тему. Но мне говорили, что когда планы разработок были представлены, их оценка показала, что на завершение планов может потребоваться несколько лет. Планы были представлены, как мне припоминается, генералу Джону Джамперу во время его службы на одном из предыдущих постов.
Фактически «беспилотник» был сделан менее чем за год. И вооруженный «Предатор» был использован в Афганистане и сыграл заметную роль в успешной афганской операции «Продолжительная свобода» даже до его официальной производственной и эксплуатационной сертификации.
<…> Сможем ли мы выиграть войну не только в борьбе с террористическими сетями, но также в борьбе с идеологией ненависти, которую они повсеместно распространяют?
Глобальная борьба с террором будет на самом деле длительной. И я убежден, что победа в этой войне над террором потребует позитивных усилий, так же как и агрессивных боевых усилий.
Нам необходимо отыскать созидательные пути, чтобы новое поколение террористов не было подвержено вербовке в преступные организации, где они проходили бы обучение и тренировку по убийству невинных и безоружных людей. Коалиционные вооруженные силы предназначены для уничтожения или захвата в плен каждого террориста, в то время как другие террористы формируются из рекрутированных и обученных молодых людей.
Чтобы выиграть войну с террором, мы должны выиграть войну идей — войну за умы тех, кто вербуется и финансируется глобальной террористической сетью.
<…> Позвольте мне сделать вывод о том, что, несмотря на огромную деятельность коалиции, террористические атаки продолжаются, и самая последняя атака произошла в Мадриде. Почти наверняка можно сказать, что в ближайшем будущем в каком-то месте на планете может произойти множество других террористических атак.
<…> Следует заметить, что террористы научились извлекать из своего опыта полезные уроки. Для них терроризм стал величайшим компенсатором и силовым умножителем, дешевым и эффективным средством исполнения своих злодеяний с минимальным риском и часто без наказания.
Они поняли, что одна-единственная атака может оказать огромное влияние на общественное мнение, и в то же время ущербное представление о морали может изменить поведение великих народов.
Более того, я уже говорил, что люди в свободном мире также научились делать для себя выводы о том, что терроризм следует рассматривать как разновидность войны. Но недостаточно стоять только в оборонительной позиции, воспринимая удары извне. Необходимо атаковать, для того чтобы сдерживать атакующую силу.
Но это было 20 лет тому назад.
Когда наш народ был атакован 11 сентября, президент признал, что произошел акт войны и что это надо рассматривать именно так, а не с точки зрения гражданской правоохранительной системы.
Он знал, что слабость будет лишь на руку агрессии. Он был убежден в том, что только путь борьбы с терроризмом методами войны станет понятным странам-спонсорам и странам, дающим убежище террористам, и заставит их задуматься о том, что такие их действия будут иметь для них смертельные последствия.
Вот почему мы имеем сейчас вооруженные силы, жертвующие жизнями людей в военной форме в борьбе с современным терроризмом.
И для того чтобы жить свободными людьми в XXI веке, мы не имеем права думать о том, что мы можем спрятаться за железобетонными барьерами или проволочными сетками. Мы не имеем права думать о том, что молчаливое соглашение или попытки найти сепаратный мир с террористами вынудит их оставить нас в покое. Нет, мы должны идти к своим друзьям и вместе с ними работать. Свободные люди не могут жить в страхе и одновременно оставаться свободными.