В кают-компании шел оживленный разговор. Оказывается, что матросы принесли от Ничкова нерпичьего мяса и приготовили жаркое. Толмачев и Цуриков, не привыкшие к байкальским обычаям, отказались от угощения, – нерпятина остро пахнет рыбой. Матросы же, похваливая жаркое, со своей стороны изумлялись тому, что мы можем есть грибы. На Байкале многие коренные жители грибов не едят вообще. Даже белый или подберезовик считаются погаными. Когда мы с Толмачевым и Цуриковым собрали на мысе Заворотном большую сумку превосходных подберезовиков и хотели зажарить их, повариха отказалась дать нам сковородку, считая, что мы ее опоганим. Только после долгих уговоров сковорода была нам дана, но с условием, что мы возвратим ее хорошо вычищенной. А когда мы ели аппетитные жареные грибы, члены нашей команды, местные байкальские жители, брезгливо отворачивались.
Что же, хорошо известно, что о вкусах не спорят…
Наш капитан рассказал нам в тот вечер, откуда пошло название Ушканьих островов. Ушканами зовут в Сибири зайцев. Но на Ушканьих островах зайцев сейчас нет. Не было их и в детские годы Николая Елевферьевича Иванова. Приходилось думать, что зайцы водились в старину, когда на Байкале только появилось первое русское население.
Удивительно, что острова названы по такому ничтожному, можно сказать, животному, как заяц, который не имеет никакого промыслового значения. Русские люди, заселившие Байкал, отличались хозяйственностью, больше всего интересовались рыбным и охотничьим промыслами. Почему они не назвали острова, скажем, нерпичьими? Богатыми лежбищами этого зверя острова как раз и славились исстари…
На другой день мы отправились в Усть-Баргузин, и там я расстался с катером.
Наблюдения, сделанные на Большом Ушканьем острове, оказались очень важными. Они помогли объяснить загадочные явления, свойственные байкальской природе в целом.
По возвращении осенью в Москву я познакомился с ботаническим описанием Большого Ушканьего острова, которое было сделано еще в 1914 году Владимиром Николаевичем Сукачевым, ныне академиком, виднейшим советским ботаником. Сукачев подробно исследовал растительность острова. Ботаник нашел там несколько новых видов растений, которые образовались под влиянием местных условий. Наряду с травянистыми растениями В. Н. Сукачев описал местный вид березы. Кора ушканской березы вовсе не белая, как у ее родственниц, а черная. Листья этой березы отличаются очень глубокой и острой зубчатостью. Есть у ушканской березы и другие своеобразные признаки.
Теперь стало более понятно, почему ушканские виды растений не переселились на материковую сушу. Дело в том, что Ушканьи острова никогда не соединялись с ней.
Впоследствии удалось разъяснить и происхождение тех двух видов рачков, которых зоологи лимнологической станции считали реликтовыми. Оба вида оказались в действительности не остаточными, а такими же вновь образовавшимися видами, как и все другие эндемики мелководья.
В 1950 году я вновь посетил эти места и успел осмотреть все три Малых Ушканьих острова и западную сторону Большого острова. С вершины Большого острова я спустился на этот раз по старой маячной тропинке.
На западной оконечности острова я увидел новый маяк и познакомился с его смотрителем, тем самым Ничковым. В избушке, где он жил, я заметил горизонтальную узкую прорезь в стене, через которую был виден Тонкий мыс. Через эту щель Ничков, находясь внутри избушки, просовывал ружье и стрелял нерп, вылезающих из воды на камни Тонкого мыса. Нерпы, не видя своего врага, беспечно грелись на солнце, и Ничков убивал их без труда. Подумать только, сколько нерп загубил этот хищник!
На Малых островах я неожиданно столкнулся с другим браконьером. Я увидел его на рассвете, когда он с винтовкой в руках подкрадывался к нерпе, лежавшей на берегу. Меня он не заметил – я пришел раньше и тихо стоял среди деревьев, боясь спугнуть осторожного зверя. Видя, что неизвестный мне охотник готовится стрелять, я крикнул. Человек испуганно оглянулся в мою сторону и опустил винтовку, а зверь в то же мгновение нырнул в воду. Я был рад, что спас жизнь беззащитному животному.
Оказалось, что охотник был прислан на Ушканьи острова для того, чтобы проверять, не нарушается ли здесь закон об охране нерпы, – промысел нерпы на Ушканьих островах запрещен. Вот так наблюдатель, нечего сказать!
Мы поехали с этим человеком в лодке на Долгий остров, где находился его «балаган» – временное жилище. Рядом, под ветками лиственниц, я заметил плохо спрятанные бочки с посоленным нерпичьим мясом и жиром. Наблюдатель вместо того, чтобы охранять нерпу, сам убивал ее в больших количествах…