При повторном оледенении покровные ледники в горах над Байкалом не образовались. Это оледенение носило долинно-каровый характер. Но около десятка ледников все-таки впадало в Байкал.
Два же последних повторных оледенения были столь слабы, что многие ледники не выходили даже из каров, и ни один из них не спустился в береговую полосу Байкала.
Там, где ледники прежде впадали в Байкал, на берегах озера остались моренные отложения. Они подмываются волнами и благодаря этому хорошо видны в обнаженных береговых обрывах или ярах. По присутствию морен на побережье и можно судить о том, что когда-то ледники проникали в озеро.
…А теперь вернемся к Саган-Марянской морене, которая так заинтересовала меня в 1952 году, когда я плыл на «Чайке» вдоль северо-западного берега Байкала.
В 1953 году я вернулся в эти места. Со мной были старый рыбак из Лиственичного, Прокопий Фадеевич Кожевников, десятиклассник из того же поселка, Володя Мальцев, и мой 13-летний сын, Лёша.
Мы плыли в гребной лодке вдоль байкальского берега, то и дело останавливаясь для наблюдений. Мы осматривали высокие утесы, поднимающиеся из самой воды, пересекали широкие губы, где в нежно-голубой воде отражаются сизо-черные вершины Байкальского хребта с белыми пятнами снега, высаживались на мысах, одетых густой тайгой.
С оконечности каждого мыса, который мы проходили, открывался другой; он манил нас к себе, обещая открыть неизведанное. Здесь Байкал и горы над ним несказанно красивы.
Мыс за мысом, губа за губой оставались позади. Мы плыли все дальше по озеру вдоль горного подножия.
На ночь мы приставали к берегу в каком-нибудь особенно привлекательном месте, выносили походное снаряжение, а лодку вытягивали из воды. На зеленых цветущих полянках, под ветками лиственниц, а то и на голом песке или гальках у самой воды мы ставили две палатки. Здесь и жили до следующего утра.
Местами, где берег оказывался особенно интересным, мы задерживались на несколько дней, чтобы исследовать его получше и осмотреть горные склоны.
Вечера на западном берегу, вдоль которого мы плыли, коротки – солнце рано заходит за высокую стену Байкальского хребта. Сразу после этого горное подножие вместе с берегом погружаются в сумрак. Только на противоположной стороне озера горы долго еще блестят светлой синевой, пока на небе не зажгутся звезды.
Пройдет короткая летняя ночь, и утренняя заря раскрасит багряно-розовыми переливами восточный небосклон над черным силуэтом Баргузинского хребта. Поднимется солнце и заблестит в каплях росы на траве и цветах прибрежных полянок. Пробьются его лучи и в густую тайгу, А затем опять день, целиком наполненный радостью новых наблюдений.
Байкал щедро одаряет не только охотника и рыбака, но и исследователя. Явления природы здесь так ярки, так отчетливы, так разнообразны, что вознаграждают наблюдателя за все труды сторицей. И живописцу Байкал всегда откроет чудные картины.
Летние дни на Байкале прекрасны. Подолгу стоит тишина. Все залито золотисто-голубым светом. Поверхность озера неподвижна и блестит, как зеркало. Возникают миражи. В такие моменты далекие мысы кажутся приподнятыми над водой, они как бы повисают в воздухе.
На берегу тихо. На полянках стрекочут кузнечики. В лесу иногда прокукует кукушка. Не слышно даже легкого всплеска воды.
Лес начинается у берега стеной. Местами он из кедров, но больше из лиственницы или сосны. В нем масса валежника и густо растут кусты багула (даурского рододендрона). Через тайгу вообще нелегко пробираться; к тому же нередко донимают комары. Скорей хочется вернуться на привольный простор байкальского берега.
Ненастья с ветром и дождем в эту пору редко заставляют путешественника отсиживаться на берегу в палатке. Но к концу августа ветры учащаются, усиливаются. Они дуют подолгу и поднимают высокие волны, которые с шумом и грохотом бьют в берег. Тогда в лодке нельзя плыть даже подле берега…
Пользуясь летней погодой, мы вчетвером плыли в своей лодке к югу и, пройдя мыс Саган-Марян, подошли к интересовавшей меня морене.
Сойдя на берег, мы стали просматривать обнаженный длинный обрыв морены. В ледниковом происхождении этого наноса не приходилось сомневаться. Серая, совершенно не сортированная супесь, жесткая на ощупь, со множеством крупных и мелких камней, залегающих в беспорядке, определенно свидетельствовала, что это настоящая морена. Кроме того, многие продолговатые валуны располагались в морене наклонно или вертикально, то есть, попросту говоря, стояли. Такое расположение камней характерно именно для морены. В других случаях валуны обычно лежат плашмя.