На береговой карге и в воде лежало много крупных валунов, вымытых прибоем из обрыва. Один громадный валун достигал семи метров в поперечнике.
Песок и мелкозем, а также гравий и мелкая галька сразу уносятся из морены волнами. Мелкие же камни несколько задерживаются. Они перекатываются волнами с места на место, дробятся, обтачиваются и все больше и больше мельчают. Поэтому с течением времени и они втягиваются волнами в глубину под воду и частью относятся в стороны вдоль берега. От размытой моренной толщи остаются в полосе прибоя самые крупные валуны и глыбы, которых волны не в силах сдвинуть с места. Эти камни лежат там, куда они упали из подмытого моренного обрыва.
Не оставалось сомнений в том, что нанос на Саган-Марянском берегу ледникового происхождения. Но как мог здесь образоваться ледник? Севернее Саган-Маряна, где Байкальский хребет значительно выше, горы и теперь находятся почти на грани оледенения. При небольшом охлаждении климата или увеличения количества выпадающего снега здесь неминуемо возникли бы опять настоящие ледники.
Поэтому не удивительно, что в ледниковые времена при сильных похолоданиях климата снег скапливался в Байкальском хребте огромными массами и питал большие ледники, стекавшие в северную часть Байкала.
А Саган-Марянскую морену мог отложить только ледник, спускавшийся по Солонцовой пади. Устье этой пади, которая называется по-бурятски Солонсэй-елга, открывается в горном склоне над моренным полем. Здесь Байкальский хребет ниже метров на триста – пятьсот, чем на севере. Кроме того, Саган-Марян лежит на сто километров южнее тех падей, которые были заняты некогда большими ледниками.
Солонцовая падь коротка. В ней не заметно разветвлений, где могли бы находиться кары, служившие для снегосбора. Над вершиной пади видна огромная седловина, глубоко врезанная в горный гребень. При таких особенностях Солонцовой пади в ней не мог бы образоваться даже малый ледник.
Итак, ледник не мог образоваться, а следы его – налицо! Саган-Марянская морена определенно показывает, что вдоль пади все же стекал мощный ледник, достигавший Байкала. Я недоумевал по этому поводу целый год, с тех пор как впервые бегло осмотрел морену с озера…
Поднявшись на береговой обрыв, я прошел по морене. Она состоит из множества бугров высотой до трех метров. Между буграми – узкие котловины. Некоторые из них весьма глубоки и уходят вниз воронкой. Местами бугры, сливаясь друг с другом, составляют продолговатые валы. В середине моренного поля валы длинны и протягиваются почти параллельно подножию Байкальского хребта с севера на юг, то есть перпендикулярно к оси Солонцовой пади. Моренное поле заросло густым лесом из лиственницы с кустами рододендрона.
Рельеф, который я наблюдал, был типичен для конечных морен. В окончаниях ледников моренный нанос нагромождается особенно большими массами.
Великолепная сохранность моренных бугров, валов и котловин (их первоначальные формы нисколько не изменены размывом) показывала, что моренный рельеф образовался сравнительно недавно, во время одного из повторных оледенений. На моренах максимального оледенения бугры, валы и котловины почти не сохранились.
Теперь происхождение Саган-Марянской морены становилось еще более загадочным! Ведь если нельзя допустить, что морена образовалась во время наибольшего оледенения, то тем более непонятно ее возникновение в эпоху повторного оледенения, когда, очевидно, было теплее…
Я решил задержаться на Саган-Маряне, чтобы попытаться распутать этот узелок.
Зайдя за мыс Двойной, мы поставили палатки вблизи метеорологической станции «Покойники». Она названа так по мысу, который выступает из береговой линии в озеро немного южнее.
Байкальские жители рассказывают, что мыс Покойники получил свое название будто бы оттого, что когда-то на нем сразу вымерло, вследствие какой-то болезни, все население, состоявшее, впрочем, из нескольких человек. Но в подробных описаниях байкальских берегов, которые время от времени составлялись разными исследователями, начиная с 1772 года, поселок на этом мысу не отмечался. Предположить, что поселок был еще раньше, невозможно, – весь этот участок байкальского берега, на большом расстоянии к северу и югу, был совсем не заселен. По-видимому, байкальцы неправильно объясняют происхождение названия мыса. На карте Байкала, составленной штурманом Пушкаревым в 1772 году, мыс назван Покойным, вероятно, потому, что здесь тихая, покойная стоянка для судов. Очевидно, название «Покойники» – всего-навсего видоизменение от слова «покойный». Над мысом с Байкальского хребта спускается глубокая Покойницкая падь. Она получила свое название по мысу.