Но вот ущелье стало расширяться и превратилось в падь с раскрытыми склонами. Немного расширилось и сухое русло, но зато оно стало очень извилистым и, кроме того, местами густо заросло высоким кустарником. Это вынудило нас подняться на левый склон пади. До берега Байкала оставалось немного – всего полкилометра. Между ветвями редких лиственниц с черного неба ярко засверкали звезды. Идя без тропы, мы и здесь с трудом прокладывали путь через густую заросль кустарниковой березы, поднимавшейся до половины человеческого роста. Но склон становился все положе и положе, и наконец Якшаканская падь вышла на прибрежную полоску низких древнебайкальских террас.
Еще сотни две шагов, небольшой спуск – и мы очутились на самом берегу Байкала. Было слышно, как он плескался о гальки у наших ног. А дальше темная поверхность озера расплывалась в черной ночной бездне. По всему небосклону рассыпались звезды; выделялся Млечный Путь. Я посмотрел кверху: Вега уже заметно отклонилась к западу от зенита. Это означало, что время приближалось к полуночи. Я зажег спичку и посмотрел на часы; они показывали одиннадцать.
Я был несказанно рад. Во-первых, кончился наш трудный путь по горным трущобам. На берегу Байкала мы были как у себя дома. Здесь можно отлично переночевать, а завтра пойти на Ороктокон по ровной береговой тропе. Во-вторых, большое удовлетворение я испытывал от сделанных за день открытий.
Быстро запылал большой костер из сухого плавника, собранного на берегу. Красным светом осветился галечный пляж и стоявшая сзади высокая стена деревьев. В нашем мешке, который нес на спине Ваня, оставался чай, несколько кусков сахару и немного хлеба. Вскоре мы сидели на толстом сухом бревне перед огнем и с наслаждением пили горячий чай. Что может лучше восстановить силы, чем крепкий чай, который пьешь, обжигая губы!
Мы смотрели на горящие дрова. Ночью пламя костра особенно притягивает к себе взор человека. Мысли у меня невольно возвращались к только что пройденному пути. Я не переставал думать об изумившем меня Якшаканском ущелье. Это большая тектоническая щель, по которой происходит сброс. Щель протягивается с северо-запада на юго-восток. Она ориентирована, следовательно, поперек направления берега в этом месте. Щель глубокая и продолжается под землей в скалах. Об этом определенно говорит отсутствие в ущелье проточной воды при обычной погоде. Ручей скрывается в обломках, засыпавших дно ущелья, и в глубоких трещинах в коренных породах.
Ущелье Якшакан является единственным узким и глубоким ущельем на всем восточном и юго-восточном берегу Байкала. Это наглядное проявление земного расщеления.
Подумал я и о только что виденной высокой древнечетвертичной террасе Байкала. Очень интересен ее внешний край, образованный низкой грядой с небольшими круглыми сопками. Внешний край террасы приподнялся, вздыбился, а срединная полоса и закраина при этом запрокинулись к горам. Приподнятый фронт террасы имеет вид гряды. Она хорошо видна и с берега Байкала от Ороктокона.
Постепенно, приведя в порядок свои наблюдения, я соединял в одну общую цепь причины и обстоятельства, приведшие к возникновению Лосиного озера и ущелья Якшакан. Как приятно было думать, сидя у огня, и сопоставлять виденное в разных местах! Исследователь переживает особенное счастье, когда в разных явлениях природы удается увидеть общность происхождения.
Когда я осмотрелся вокруг себя, было уже за полночь. Созвездия заметно подвинулись по своим вековечным кругам.
Давно пора было спать. Ваня нарубил кедровых веток и приготовил мягкие постели. Перед тем как лечь, пришлось натаскать в костер больших плавниковых бревен, чтобы ночной огонь был жарче и подольше не угасал. Из ущелья Якшакана задул очень холодный, пронзительный ветер – ночной горный бриз. На гольцах ночью воздух сильно охлаждается, делается от этого плотнее, тяжелее. Поэтому он с большой скоростью устремляется по падям вниз, вытесняя с берега более теплый и легкий воздух, стоящий над водой.
Огонь разгорелся так, что пламя поднималось выше роста человека. Горели бревна метра по три – четыре длиной. Нам обоим хватило места, чтобы удобно улечься вдоль огня с наветренной стороны. Приятно было согреться и заснуть. Правда, ветер прорывался через прибрежный лес и кусты и холодил спину, так что время от времени приходилось и ее подставлять к огню.