Оплодотворяются лишь немногие из чайных цветков: всего лишь 2–4 процента. Завязываясь, они дают небольшие плоды — коробочки с горькими маслянистыми семенами. Остальные цветки увядают бесплодными.
Как известно, есть немало разновидностей и сортов чая. Для удобства сбора листа растения формируют в виде небольших стриженых кустов. Около одного миллиона гектаров составляют его насаждения во всем мире; у нас же общая площадь чайных плантаций превысила сто тысяч гектаров. Далекое прошлое чая окутано сказочной дымкой. Древняя китайская легенда повествует:
Долгие дни и ночи, не зная отдыха, молился буддийский священнослужитель Дарма, который переселился из Индии в Китай и получил здесь новое имя — Та Мо. Однажды, обессиленный долгой молитвой, Та Мо упал и сразу же уснул, а проснувшись, разгневался, отрезал свои веки и со злостью бросил их на землю. На этом месте будто бы и вырос первый куст чая. Из его листьев Та Мо приготовил напиток, который он нашел целебным, способствующим душевной бодрости и зовущим на религиозные подвиги. Поэтому он перед смертью и завещал всем своим последователям употреблять чай.
Первое дошедшее до нас свидетельство об использовании чая как лекарственного растения, относится к пятому тысячелетию до нашей эры. Об этом же свидетельствует и древнейшая китайская энциклопедия «Бентсар», созданная в IV веке до нашей эры. В ней чай описан детально, с полным знанием дела, не только как напиток, но и как растение. Один неизвестный арабский путешественник в своих записях, датированных 879 годом нашей эры, отмечал, что подати в Китае собирают «не только с соли, а еще и с растений, листки которых китайцы отваривают в воде. Это простой куст, на котором листья крупнее, чем на гранатовом дереве, а запах их значительно приятнее, но они имеют некоторую горечь. Кипятят воду, наливают ее на листья, и этот напиток исцеляет от многих болезней».
Чай очень быстро стал в Китае настоящим народным напитком, его и теперь здесь употребляют очень часто для утоления жажды, и притом обычно без сахара. Ему посвящались трактаты, поэтические произведения, устраивались специальные чайные дома, которые поэты-романтики называли «оазисами в печальной пустыне бытия». Существовал даже настоящий культ чая — «тэизм», призывавший поклоняться напитку, «чудесному среди ничтожности будничного существования». А в одной китайской летописи чаю пропет целый гимн. В нем говорится: «Чай подбадривает дух, смягчает сердце, прогоняет усталость, пробуждает мысль, не позволяет поселиться лени, облегчает и освежает тело и проясняет восприятие».
Не менее восторженно описан чай в другом древнекитайском произведении:
«Пей медленно этот чудесный напиток, и ты будешь чувствовать в себе силы бороться со всеми заботами, которые обычно отягощают нашу жизнь. Сладкий покой, который ты получишь благодаря употреблению напитка, можно только ощутить, но описать его нег возможности…»
Из Китая чай был завезен, прежде всего в Японию, а затем и в Европу (в начале XVI века). В Россию впервые дошли сведения о нем в 1567 году; их привезли казацкие атаманы Петров и Ялышев, возвратившиеся из путешествия в Китай. Но лишь почти, через 70 лет московский посол Василий Старков привез царю Михаилу Федоровичу четырехпудовую партию чая. Это был ответный подарок монгольского хана за поднесенные ему сто соболей. Русский посол долго и упорно отказывался от ничтожного, на его взгляд, дара и принял его, лишь уступив настойчивости хана. Сначала в России чай употребляла преимущественно придворная знать как лекарство по рецепту врача. Постепенно потребление чая расширялось, а в 1696 году из Москвы в Китай впервые за ним снаряжается специальный казенный караван.
Впоследствии спрос на чай в России стал настолько велик, что он занял одно из главных мест в экспорте товаров из-за границы. Около 75 тысяч тонн чая ежегодно завозили купцы в дореволюционную Россию, сказочно на этом богатея. Только заварка чая обходилась стране в кругленькую сумму: 50–60 миллионов рублей золотом в год!
Русские с присущей им смекалкой внесли и свой вклад в историю использования этого удивительного растения: создали специальную «чайную машину», как прозвали немцы наш тульский самовар. Чаепитие в России становится настолько массовым, что даже появляется своеобразная классификация его потребления: чай пьют внакладку, вприкуску, вприглядку. Эта народная классификация мудро отражала социальное неравенство людей того времени: дескать, чай с сахаром — для богачей, вприкуску — для средних слоев; населения, а вприглядку, конечно же, для бедноты.