Это редкое качество изумрудных заставило меня относиться к ним более уважительно. А вот с призрачными произошел еще один инцидент. Надо сказать, что едят они меньше всех в школе, зато любят ходить к ручью на водопой. Как-то после обильного ужина решили отправиться туда и мы, четыре черных дракона, встретив по дороге такую же группу прозрачных. В их теплой компании не хватало только младшей. Поравнявшись с нами, уже знакомый мне забияка громко сказал, обращаясь к своим:
– Черные драконы нынче обмельчали: едят-едят, а похожи на хануриков.
– В мире нет более тощих драконов, чем призрачные, – насмешливо отпарировал Аль.
Задира потемнел от гнева и ответил угрожающим тоном:
– Очень скоро все узнают о силе призрачных драконов, и первыми, с кем мы разделаемся, будите вы, черные обжоры!
– Напугал ежа голым задом! – рассмеялся Аль.
– Что ж, видно, пора преподать вам урок! – заорал призрачный вне себя от злости. Он открыл пасть, но секундой раньше мы услышали шелест крыльев, и между нами опустился один из школьных стражей – большой черный дракон.
– Идите в пещеру, – скомандовал он, заслоняя нас от призрачных. Мы повиновались. Затем охранник обратился ко второй группе учеников.
– Я не допущу драки, – сказал он очень строго. – Понятно?
Воцарилась тишина. Все уже считали инцидент исчерпанным, как вдруг забияка вместо того, чтобы угомониться, пробормотал сквозь зубы:
– Понятно, но я все равно докажу, что черные драконы – самые трусливые и ленивые существа на земле!
Страж посмотрел на прозрачного и произнес, чеканя каждое слово:
– Я, черный дракон, тоже мог бы тебе кое-что доказать, но твое счастье, что ты ученик. Так что мне остается только доложить о твоем поведении директору школы, что я немедленно и сделаю.
Страж раскрыл крылья, намереваясь улететь, но непокорный ученик не унимался.
– Плевал я на директора! – проорал он.
Черный дракон снова развернулся и приказал:
– Следуй за мной, ты это сам ей скажешь.
И тут неожиданно призрачный выпустил струю яда стражу в глаза. Тот успел взмахнуть крыльями и рухнул у ног нападавшего. Попытки подняться не увенчались успехом: страж потерял ориентацию и не мог определить направление, в котором надо двигаться. Мы отошли еще недалеко и всё видели. «Ввязаться в драку?» – подумалось мне. Шансы победить призрачных были: нас четверо и их четверо. Но это означало нарушить непреложные школьные правила. И тогда я взлетел, покинув своих товарищей и направившись к башне. «Я же говорил, что они трусы!» – воскликнул призрачный. «Ты ответишь за это!» – прокричал Аль, ринувшись вперед, но два других черных дракона удержали его от необдуманных действий. Я летел на предельной скорости, мысленно посылая сигнал SOS охраннику башни, с которым повздорил в первый день. Мне почему-то показалось, что этот огромный изумрудный дракон разрешит ситуацию. Очень скоро меня услышали. Я увидел, как страж башни и еще два больших черных дракона стремительно поднялись вверх. Изумрудный существенно обгонял своих товарищей. Я летел впереди, показывая ему путь, хотя может быть, это было лишним. Из моего телепатического послания они уже знали, что призрачный напал на охранника у ручья.
Прибывшие застали всех действующих лиц на тех же местах.
– Кто посмел нарушить порядок? – взревел изумрудный, приземляясь. Вместо ответа и в него полетела струя яда. Но страж на то и страж, чтобы быть готовым к любым неожиданностям. Он успел нагнуть голову, и яд попал лишь на его рога. Я знал, что разозлить этого амбициозного дракона ничего не стоит: второй атаки он ждать не стал. Струя огня невероятной силы сбила с ног всех четырех призрачных. Зачинщик пострадал сильнее остальных. Тут подоспели другие черные драконы. Полуживого забияку отправили в карцер, находившийся, как выяснилось, в подвальном помещении башни. Его судьба была предрешена. Приятелей провинившегося тоже наказали, сообщив, что две недели им предстоит поголодать. Наказание было заслуженным: ни один из троих не остановил своего товарища от непростительных действий. Раненого стража отправили к лекарю. Итак, одним учеником в школе вскоре должно было стать меньше. Нас осталось тридцать девять. Странно, но в ту ночь мне спалось крепче, чем всегда. Я не чувствовал ненависти или злости к виновнику происшествия, а что такое сочувствие, вообще плохо понимаю. Не было никаких сомнений, что отправленный в карцер, недостоин чести, которую ему оказали.