Увы, это по-прежнему пока — чисто археологическая история. Ни один из упомянутых нами выше ранних европейских этносов — соседей славян — на рубеже нашей эры, да и в первых ее веках, еще не создал своей письменности, равно как и не создал государства, хоть отдаленно сопоставимого с существовавшими в Средиземноморье античными. И если с балтами, германцами, западными кельтами, фракийцами и скифо-сарматами в языковом смысле все более или менее ясно — хотя бы потому, что они с древности и до средневековья продолжали жить на территориях, включавших в себя их основной, древнейший ареал — то со славянами все гораздо сложней. Как мог убедиться читатель, их древнейший ареал — зона контакта чуть ли не всех остальных европейских народов, ну, разве что, кроме греков и италиков! И вообще то, что мы, следуя за В. В. Седовым, назвали здесь их древнейшим ареалом — культуру подклошевых погребений — это лишь одна из гипотез, представляющаяся сегодня наиболее обоснованной. Чтобы считать эту культуру собственно славянской, мы должны доказать, что ее носители говорили на славянском, ну или хотя бы на протославянском, языке, то есть обладали важнейшим этноопределяющим признаком. А сделать это строго невозможно — народ бесписьменный и в античных источниках даже не упомянутый!
Единственное, что могут в этом отношении сделать лингвисты — и, действительно, делают — это выявить в славянских языках следы контактов с носителями других языков в виде лексических заимствований, проникновения некоторых посторонних грамматических форм, чужих фонем и прочего. И все это выявлено в славянских языках и подтверждает, что его носители на разных этапах своего существования плотно контактировали и с балтами, и с германцами, и с фракийцами, и с кельтами, и с североиранцами. Иначе говоря, лингвистические исследования подтверждают, что территориально славянский этнос действительно занимал контактную зону, то есть граничил со всеми вышеупомянутыми народами. Но вот когда это было — тут единого мнения среди специалистов нет. Более того, приведенная нами на рисунке 1.2 схема эволюции культур далеко не всеми лингвистами признается безоговорочно. Не менее популярна схема, согласно которой славяне и балты принадлежали одному отдельному языковому стволу, достаточно поздно разделившемуся, и стало быть, имели в своей основе единую археологическую культуру [Седов, 1994, с. 19–20, с. 41, 44]. В другой схеме единой группой считается германо-балто-славянская — следовательно, и в этом случае подразумевается, что за этим должна стоять единая когда-то археологическая культура [Седов, 1994, с. 39]. И все это осложняется еще и тем, что разные специалисты по-разному оценивают время расхождения таких исходных объединений — от эпохи ранней бронзы до эпохи Великого переселения народов.
Но вернемся к «археологической истории» славян, благо, ничего другого нам не остается. Пусть читатель не тешит себя надеждой, что по прохождении этого условного рубежа — Рождества Христова — в истории славян и их окружения что-то стало определеннее и яснее. Да, для тех народов Европы, которые попали в поле зрения позднеримских историков, некая ясность наступила. Правильнее сказать — это для нас относительно них появилась некоторая определенность — в той мере, в которой до нас дошли документы этого времени. Упоминаются в них народы и события, с ними связанные, в связи с положением Римской империи. Это народы Испании, Галлии, Британии, южные германцы, народы Балканского полуострова — греки, иллирийцы, фракийцы (геты, даки, карпы), и кочевники причерноморских степей, которые с позднеримского времени фигурируют чаще всего под именем сарматов. И опять-таки, никаких славян и балтов в них нет! Правда, у Птолемея (I–II века н. э.) упоминаются восточные соседи венедов — галинды и судины, которых можно считать балтами (голядью русских летописей, например), и южные их соседи — бастарны, аланы, роксоланы, сарматы. Но тогда мы обязаны считать венедов славянами, и только ими, так как никакого другого места для тех и других просто нет на карте, а у нас твердой уверенности в их тождестве нет!