Короче, ни Готская держава, ни антский союз племен не были государством в том смысле слова, который мы вкладываем в это понятие, говоря, например, о той же Римской империи. На всей территории Черняховской культуры известны всего три небольших укрепленных каменных городища, фактически — наследие скифских времен. То сеть нет столь характерной для государства системы «город — деревня» с разделением функций между ними. Нет и намека на столицу. Нет больших культовых центров, и непонятно, можно ли говорить о какой-то единой вере всего этого жившего вперемешку населения, хотя культовые предметы — каменные идолы, например — были найдены на некоторых памятниках. Нет выделения воинского сословия в замкнутую касту, жившую обособленно от остального народа. Нет продуманной системы обороны своих рубежей, поскольку нет, по-видимому, еще четкого осознания «государственный рубеж». Люди еще не чувствовали себя членами единого государства, и даже непонятно — когда речь идет о таком полиэтничном образовании, как Черняховская культура — чувствовали ли они себя принадлежащими какому-то этносу! Последний вопрос — сплошная загадка для нас.
Чтобы читателю было легче представить себе пространственно, о чем речь шла выше и пойдет дальше, приводим карту взаимного расположения культур, прямо участвовавших в сложении славянского этноса в Восточной и Центральной Европе к V веку н. э. (рис. 1.3).
Так что же дала в итоге Черняховская культура? Кто стал ее «культурным потомком»? Увы, впрямую — никто! Вся эта налаживавшаяся культурная система, у которой был явный шанс образовать если не одно, то хотя бы два соседствующих и достаточно высокоразвитых государства — славянское (антское) и южногерманское (готское) — не просуществовала и трех веков. Все это было разгромлено в конце IV века н. э. гуннским нашествием. С него началась эпоха Великого переселения народов, и им кончилась Черняховская культура. В этом сообщения позднеантичных источников и данные археологии совпадают. И из тех, и из других вытекает, что все Причерноморье было разгромлено беспощадно [Седов, 1994, с. 287–289]. Разгрому подверглись вся степная и лесостепная зоны Черняховской культуры, и даже южная часть ареала пшеворской культуры. Перестали существовать все ремесленные центры этого обширного региона. Жители крупных поселений были или перебиты, или угнаны в плен — наверное, было и то, и другое. Факт тот, что и поселения, и могильники перестали функционировать. Понятно, что уцелевшие люди ушли кто куда смог.
Ну а что же Готская держава, что воины антского союза племен? Неужели никто не оказал вооруженного сопротивления захватчикам? Конечно, пытались — так утверждают письменные источники [Иордан, 1997]. Но с плачевным результатом: готы были разгромлены, частично погибли, частично покорились гуннам. Если исходить из сведений Иордана, римлянина готского происхождения, жившего в VI веке и написавшего историю готов, то получается, что в это время анты, ранее воевавшие с готами, выступали здесь как союзники гуннов и способствовали готскому разгрому.
А вообще с исследовательской точки зрения тут все очень сложно. Как уже говорилось выше, не только Черняховская культура, но и пшеворская содержит заметный германский компонент, как ясторфский — южногерманский, так и вельбарский — южноскандинавский, готский. И в Черняховской, и в пшеворской культуре именно германский компонент остается, по-видимому, воинским, дружинным, судя по богатым погребениям с оружием. Хотя и тут не все понятно: мы ведь не знаем наверняка, является ли наличие оружия в погребениях того времени этническим признаком или социальным. Известно, что погребение умершего с оружием и в более позднее время для славян было не характерным. Но если это уже в черняховское время — социальный признак, выделяющий таким образом воинов-дружинников, то говорить о том, что это были погребения германцев, нельзя: ведь дружинником мог сделаться в таком полиэтничном объединении кто угодно. Или все-таки не кто угодно, а только германец, гот? Не знаем!
Так, спрашивается, кто составлял воинскую силу у антов, которых многие исследователи считают в основном «ославянившимися» сарматами [Седов, 1994, с. 273–274; Абаев, 1965]? Возможно, что все те же готы, что и в самой Готской державе — южной части того же Черняховского ареала. Только ославянившиеся, сменившие, так сказать, свое «этническое лицо». А может быть, это более ранний германский пласт, потомки носителей ясторфской культуры, тоже ославянившиеся. И для них вторгшиеся на территорию пшеворской культуры с севера и прошедшие ее «насквозь» готы были враждебным народом. В самом деле, еще до гуннского нашествия готы враждовали с антами — так утверждает тот же Иордан, который написал историю готов с момента их вторжения на материк из Южной Скандинавии и до своего времени, то есть до VI века. Так вот, он утверждает, что эта вражда, в конце концов, закончилась победой готов над антами в битве на Днепре под руководством короля Винитария. И это произошло еще до гуннского вторжения. Так надо ли удивляться, что анты стали союзниками гуннов в борьбе с готами?