В те времена чуть ли не каждый египетский город был центром культа какого-нибудь бога, хотя правильнее будет сказать, что рано или поздно любое святилище «обрастало» городом. В Фивах больше других любили Амона, особенно жрецы, которые от своей любви имели и стол и дом. Амон издревле был известен как записной карьерист и уже не один век лез наверх пантеона, расталкивая локтями более скромных богов. В конце концов, этот бог, являющийся смертным то с головой барана, то — шакала, а изредка и человеческой, своего добился, и как только Яхмос основал Новое царство Египетское, жрецы объявили Амона верховным богом Верхнего и Нижнего Египта. Это была явная узурпация по отношению к остальным двум с половиной тысячам богов.
Преемники Яхмоса оказались фараонами энергичными и агрессивными. Чувствуется, что полтора века бездействия под гнетом гиксосов ущемило их национальную гордость. Они бросились завоевывать все подряд и только смерть могла их остановить. Например, Тутмос III, правивший 54 года, ходил на нубийцев и ливийцев, взял Палестину с Сирией и, одержав победу над митаннийским войском при Каркемише, в 1467 году переправился через Евфрат. После этого дань Египту стали посылать цари Вавилона, Ассирии и хеттов, хотя их об этом никто не просил — они как бы откупались наперед. Наследник Тутмоса Аменхотеп II тоже не сидел сложа руки: несколько раз устраивал «профилактические» походы в покоренные земли, занял Угарит и опять вышел к Евфрату. У этого Аменхотепа был лук, и уж не знаю, сам он так решил или кто из приближенных надоумил, но однажды фараон объявил, что сильнее его нет лучника в египетском войске, и его лук может натянуть только он сам. Позднее этот лук нашли рядом с его мумией: грабители на это сокровище не позарились. Вообще, безудержное хвастовство было любимым коньком фараонов. В надписях они умудрялись побеждать даже там, откуда едва уносили ноги. Вот типичный пример зазнайства той эпохи, хотя доля правды в нем есть:
«Вожди Митанни явились к нему (Аменхотепу II) с данью на спине, чтобы молить царя о даровании им сладкого дыхания жизни… Эта страна, не знавшая раньше Египта, умоляет теперь благого бога».
Если верить надписям, из каждого похода (а только Тутмос III совершил их против одной Сирии семнадцать) фараоны приводили десятки и даже сотни тысяч пленных. Сложив эти данные и приплюсовав умозрительные числа с недошедших до нас памятников, легко убедиться, что фараоны обратили в рабство больше людей, нежели тогда обитало на земле, включая американских аборигенов. Приписками, безусловно, занимались жрецы Амона, но не лесть двигала ими. Они активно проводили мысль, что победы одерживают не фараон и войска, а бог Амон. Таким образом они набирали политические очки, отхватывали хороший кус трофеев и все чаще заставляли фараона действовать по своей указке. Чтобы фараону совсем некуда было отступать, жрецы объявили его сыном Амона, хотя тот по старинке продолжал себя считать сыном Ра — солнцем обоих горизонтов, культ которого был более древним и отправлялся в городе Гелиополе (Он). Не споря с ним, жрецы пошли на компромисс и отождествили Амона с Ра. Получился бог по имени Амон-Ра. После этого власть их и доходы сильно увеличились.
Преемнику Аменхотепа II — Тутмосу IV — такие дела не очень пришлись по душе, поэтому на родине он восстановил культ Ра в прежнем виде, но на честный бой с жрецами Амона выходить побоялся. Он сделал им другую гадость: не предпринял ничего существенного, чтобы расширить владения Египта, от этого жрецы несколько похудели, но пока смолчали.
Следующий фараон — Аменхотеп III — также не питал большой любви к жрецам Амона, но терпел по необходимости, чтобы умереть в своей постели. На десятом году царствования он перенес в Фивы культ Атона и организовал в его честь празднества в Карнаке. Атон (Йот) — это «Солнечный диск», одно из воплощений бога Ра. Культ Атона, таким образом, был видоизменением культа Ра и конкурентом Амону, и поначалу речь шла лишь о восстановлении в правах «отеческого» бога, чья власть была попрана гиксосами и жрецами Амона. Однако у Атона наблюдалось одно существенное отличие, ставшее потом краеугольным камнем главных современных религий. Привычный египтянам Ра изображался в виде человека, либо человека с головой сокола. Но точно так же иногда изображался и Амон и другие солярные божества. Кроме Атона. Атон — это тот, кого любой египтянин мог ежедневно наблюдать задрав голову: солнечный диск, податель благ, протягивающий людям лучи-руки, которые держат символ жизни в виде креста «анх» — бог-солнце в истинном, натуральном обличье. Первое в мировой истории божество, не имеющее внешнего вида человека, животного или какой-нибудь чудовищной образины.
Понятно, что трусливые уколы Аменхотепа, которыми он допекал фиванское жречество, помимо социально-экономических и политических, имели и множество мелких, бытовых причин из разряда: я им покажу, кто в доме хозяин![4] На открытый конфликт фараон и сторонники светской власти все-таки идти не решились (ведь он умер под именем «Амон доволен»), но у него подрастал сын, чуть ли не с пеленок точивший зубы на фиванское жречество. Вот на него-то будущий свекор Нефертити и поставил. Но существовала проблема.
В Древнем Египте власть передавалась по наследству, но по женской линии. У каждого фараона были одна законная жена и жены гарема, соответственно и дети делились на детей царицы и детей гарема. Престол наследовал законный сын или «сын гарема», но обязательно женившийся на единокровной сестре от главной жены. В сознании египтян именно законная царевна вступала в брак с сыном Ра, которого перед смертью указывал «прошлый» сын Ра, то есть угасающий фараон. Обычай этот оказался очень живуч. Даже в I веке до н. э., когда Египтом правили македоняне Птолемеи, знаменитая Клеопатра вынуждена была поочередно выйти замуж за своих братьев и таким путем обеспечить права на трон.
Сам Аменхотеп III был сыном Тутмоса IV и митаннийской принцессы из гарема. Формально он не имел прав на престол. Возможно, у Тутмоса не было дочерей от царицы, или они умерли в детстве, и тогда Тутмосу пришлось сделать сына своим соправителем еще при жизни, обходя ловушки матрилинейного права и желая продолжить династию.
Аменхотеп III правил 39 лет (1405–1367)[5], сидя сиднем в Фивах. Военные походы не любил, соглашался лишь построить какой-нибудь грандиозный храм, дабы увековечить себя (что ему и удалось). Он вел жизнь сибарита, наслаждаясь роскошью во дворце, и больше всего любил кататься с царицей на лодке, которая называлась «Сияние Атона».
Между тем соседи — Ассирия и Вавилон, — угадав слабину фараона, вместо того, чтобы платить дань, стали требовать золота, причем открыто и не стесняясь. Аменхотеп посылал, покупая золотом покой себе и подданным. Даже подвластный митаннийский царь требовал золота, апеллируя к родственным чувствам:
«В стране моего брата золота все равно что пыли… Более, чем моему отцу, да даст мне и да пошлет мне мой брат».
Дерзость неслыханная! Митаннийский царь не просто требует, а требует с доставкой на дом. Но Аменхотеп решил не спорить — покой дороже. А ведь империя трещала по швам!
Вероятно, уже при дворе Аменхотепа III родилась «пацифистская» идея спасти империю мирным путем. Решили повсеместно ввести культ Атона, чтобы создать разноплеменным подданным единого зримого бога, заменив местных божков, и на почве единобожия сдерживать покоренные народы от четвертого порога Нила до Евфрата, не прибегая к силе. Атон, как доступный общему пониманию религиозный символ, наиболее подходил на эту роль. Бог по кличке Амон, менявший головы, как носовые платки в насморк, явно не устроил бы семитов и эфиопов. Однако жрецов Амона — самой сильной партии Египта — только он устраивал. Оставалось либо забыть идею, либо бороться.
Жена Аменхотепа царица Тэйе не была дочерью фараона. Одно время ее считали иностранкой, как и мать ее мужа: представительницей семитских народов или ливийкой. Отталкиваясь от этого, все «причуды» ее сына Эхнатона[6] приписывали иноземному материнскому влиянию, хотя имя Тэйе — типично египетское[7]. Крупнейший египтолог прошлого Г. Масперо предлагал видеть в женитьбе Аменхотепа III романтическую историю: безумно влюбленный царь и красавица пастушка. До конца он не угадал, но кое в чем не ошибся: Тэйе вполне можно занести в разряд пастушек. Отцом ее был начальник колесничих и начальник стад храма бога Мина — Юйя (применительно к нам, главнокомандующий военно-воздушными силами и зам-министра сельского хозяйства по совместительству). Сначала в нем видели сирийского царевича, потом в погоне за сенсациями объявили, что он-то и есть библейский Иосиф, однако недавно стало известно, что Юйя уроженец египетского города Ахмим.