«Империя» с большим трудом удерживала порядок в своих владениях, но любая роковая неожиданность могла привести ее к быстрому и окончательному краху. А сам Монтесума все чаще стал допускать в политике грубейшие промахи и ошибки.
В 1516 г. умер правитель Тескоко, мудрый Несахуальпильи — ближайший советник и друг «императора». Следовало подумать о выборах преемника. На тескоканский престол претендовали два сына умершего — Какамацин и Иштлилшочитл. Первого, старшего из сыновей, поддерживал Монтесума. Второго, храброго и честолюбивого юношу, поддерживал народ, так как Иштлилшочитл умело сыграл на патриотических чувствах тескоканцев, доказывая, что его соперник будет служить только ацтекским интересам, в ущерб своей собственной стране. Путем грубого нажима на выборщиков Монтесума в конце концов победил: на престол Тескоко сел Какамацин. Но это была пиррова победа. В Тескоко началась междоусобная война. Иштлилшочитл, собрав большую армию, ушел в горы и вскоре захватил почти половину тескоканской территории. В его лице Монтесума приобрел самого опасного и непримиримого врага.
Однако, сидя в своей неприступной островной столице, «император» ацтеков с презрением отмахивался от всех признаков надвигающейся беды. Он по-прежнему предпочитал жить в праздности и роскоши, вполне полагаясь на силу и мастерство своих грозных легионов.
По сообщениям летописцев, Монтесума имел некое подобие гвардии из 200 знатных сановников, размещенных в специальных помещениях позади его покоев. Лишь отдельные из них имели право говорить с монархом. Когда же они входили в царские палаты, то должны были снимать свои богатые плащи и надевать грубые. То же самое относилось и ко всем правителям и вождям, приходившим во дворец на аудиенцию.
«Император» ел всегда один. Пол большого зала, устланный циновками, покрывался сотнями блюд. Иногда сам Монтесума, а чаще его домоправитель указывал прислуге на блюда, которые следовало приготовить к царскому столу. Кроме кушаний из домашней птицы, подавалась дичь из отдаленных лесов и рыба, игравшая, может быть, за день до этого в Мексиканском заливе! Благородные слуги приносили «императору» блюда, а потом уступали место девушкам, избранным за красоту и ловкость в царские прислужницы. Во время трапезы особа монарха скрывалась от взоров толпы за богато вызолоченными ширмами резного дерева. Он сидел на подушке, а обед подавался на низеньком столе, покрытом тонкой хлопчатобумажной скатертью, в красивой глиняной посуде, изготовляемой в Чолуле. Монтесума имел золотой сервиз, употреблявшийся только на особо торжественных пиршествах. Даже при его огромном богатстве едва ли было возможно употреблять подобные сервизы ежедневно, потому что обеденная посуда два раза подряд к царскому столу не подавалась, а становилась собственностью слуг. Зал освещался посредством факелов, сделанных из какого-то смолистого дерева, источавших приятный запах и почти не дымивших.
Утолив свой голод, Монтесума умывался водой, подаваемой в серебряной чаше одной из прислужниц (то же самое делалось и перед трапезой). Потом приносили трубки из богато вызолоченного полированного дерева, и он с их помощью то ртом, то через ноздри вдыхал испарения какой-то травы, называемой «табак», смешанной с благовониями. И пока «император» наслаждался курением, его развлекали своим искусством скоморохи и акробаты, которых при дворе была целая труппа. Иногда Монтесума забавлялся со своими шутами. Он даже говорил, что их речи бывают часто поучительнее слов мудрых людей, поскольку они не боятся говорить правду. Любил он также слушать музыку и песни, в которых восхвалялись героические подвиги ацтекских воинов и вождей.
У тлатоани имелся также птичник, заполненный разными видами местных птиц, от прибрежных болотных фазанов до горных орлов. В нем находилось столько пернатых, что для ухода за ними требовалось 600 человек. Был во дворце и зоосад, где, кроме всех видов диких животных, известных в пределах «империи», находились, как говорят очевидцы, «уроды, мужчины и женщины, одни — калеки, другие — карлики, третьи — горбуны». Весь дворцовый ансамбль был окружен густыми садами и цветниками, что придавало ему волшебный, чарующий вид.
Однако с годами все эти развлечения и пышное великолепие двора перестали удовлетворять Монтесуму. Его все больше охватывало чувство внутреннего беспокойства и ощущение призрачности, мимолетности своего богатства, власти и могущества. И тогда приходили на ум печальные строки великого правителя, философа и поэта XV в. Несахуалькойотля из соседнего Тескоко:
Неужели правда, что мы живем на земле?
На земле мы не навсегда: лишь на время.
Даже яшма дробится,
даже золото разрушается,
даже перья птицы кецаль рвутся,
на земле мы не навсегда: лишь на время.
Самое ужасное, что Монтесума так и не мог понять — откуда же грозит ему эта смертельная опасность?
Да, недавно покоренные города и провинции часто пылают огнем мятежей и восстаний. Но у него, слава богам, пока хватает воинов для усмирения любых бунтовщиков. Не удается сломить силой упорное сопротивление гордых тлашкальцев. Но и на них он со временем найдет управу: блокада, хитроумные интриги и заговоры, династические браки — здесь хороши все средства и методы.
Однако больше всего всесильного тлатоани беспокоили смутные слухи, приносимые из дальних мест торговцами-почтека, о появлении на восточном побережье каких-то странных людей с белой кожей и бородами, приплывших в больших деревянных лодках, похожих на самые высокие дома. В основу этих слухов легли, вероятно, рассказы индейцев, ходившие от Кубы до Мексики, о появлении Колумба и других испанских мореплавателей на Антильских островах и на юге побережья Центральной Америки.
Все эти события и общая нестабильность в стране породили у ацтеков чувство страха и неуверенности, ожидание каких-то грозных перемен в ближайшем будущем. Например, среди населения Мексики широко ходили слухи о разного рода таинственных знамениях и необычайных явлениях природы. Вот их краткий перечень в изложении средневековых летописцев, как индейских, так и испанских.
В 1510 г. огромное озеро Тескоко без каких-либо видимых причин вдруг забурлило и вышло из берегов, затопив многие города и селения, включая и Теночтитлан, где было разрушено множество зданий. В 1511 г. одна из башен главного храма ацтеков вспыхнула как спичка, опять-таки без всякой причины, и огонь не могли погасить много дней. В 1512 г. в дневном небе были замечены сразу три большие кометы. Потом один рыбак поймал в водах озера сетью странную птицу с обсидиановым зеркалом на голове. Диковину спешно доставили во дворец, и, заглянув в зеркало, Монтесума увидел белолицых бородатых всадников, мчавшихся во весь опор на застывшие ряды его воинов.
А незадолго до высадки на берега Веракруса Кортеса в 1519 г. на востоке вдруг загорелся вечером странный белесый свет. Он рос вширь и ввысь, пока не уперся в небо и не приобрел пирамидальную форму. Одновременно в воздухе зазвучали какие-то жалобные звуки, и таинственный женский голос известил жителей столицы о грозящих бедах. Напуганный этими небесными явлениями Монтесума призвал на совет самых мудрых сановников и жрецов — знатоков астрологии и хиромантии. Но никто не решался истолковать увиденные чудеса. И тогда один мудрец из Тескоко заявил перепуганному тлатоани, что речь идет о вещах, предрекающих скорую гибель «империи».
Таковы эти странные истории, сообщаемые нам средневековыми летописцами. В них невозможно отделить крупицы правды от чистого вымысла. Прошло примерно 26 лет с момента открытия Больших Антил Христофором Колумбом и более 16 лет со дня его высадки на центральноамериканские берега. Разного рода слухи о чудесном появлении из волн морских белых людей, несущих в своих руках гром и молнию и столь похожих обликом на старых богов, естественно, широко распространились среди индейцев. При возбужденном состоянии умов и общей неуверенности в будущем самые простые события и явления природы приобретали статус «чудес» и «знамений». И поэтому случайное волнение на озере, появление кометы и самовозгорание храма были интерпретированы как простым людом, так и элитой ацтеков как специальные послания небесных сил.