Итак, конец ІІІ – начало IV вв. стал временем, когда франки начали оседать на галльской земле к западу от Рейна в области батавов. В 294–295 гг. отсюда их попытался изгнать цезарь Флавий Валерий Констанций І Хлор (293–306) и хотя попытка эта была относительно успешной и франки на время отступили, закрыть границы империи от дальнейшего проникновения германцев в ее пределы и воспрепятствовать их расселению в приграничных землях и продвижению далее вглубь римских владений было уже невозможно.
Они оседают в пределах Северной Галлии, размещаются здесь империей в качестве и на правах лэтов – полузависимых земледельцев варварского происхождения. Эти поселенцы уже в существенной степени романизировались в быту и хозяйственной деятельности, занимались земледелием и скотоводством на уровне, позволявшем римлянам облагать их податями, обязывать снабжать армию и города продовольствием и даже привлекать к военной службе в качестве рекрутов. Именно они стали основой войска императора Константина I Великого (306–337) в 312 г. По своему социальному положению лэты находились между римскими ветеранами и полузависимыми крестьянами-колонами, постепенно все более приближаясь к последним.
Размещение франков в качестве лэтов на землях Северной Галлии стало для римлян одним из успешных способов усмирения воинственных германцев с целью обезопасить свои границы. Вторым направлением укрепления пределов империи стало успешное контрнаступление, осуществленное в начале IV в. императором Константином I. В период с 306 до 313 гг. он по меньшей мере трижды совершил успешные вторжения в земли зарейнских франков, существенно усилил рейнский военный флот и даже построил на правом берегу реки специальную крепость (кастеллум) Дивитиа (Дейц), главной задачей которой была защита Кельна. Когда же несколько вооруженных отрядов франков во главе с вождями Аскарием и Мерогайзом вторглись в римские земли, Константин I пленил их и повелел бросить на растерзание хищниками на цирковой арене Трира.
По словам историка Евтропия, Константин «…правил в Галлии и был любим и войском, и провинциалами. Он разгромил франков и алеманнов, взял в плен их вождей и, устроив великолепное гладиаторское зрелище, отдал их на растерзание диким зверям». При этом достижением всех этих успехов Константин был в значительной мере обязан именно поселенцам-лэтам, поставлявшим основные воинские контингенты в подчиненные ему войска. Многие выходцы из франков и алеманнов занимали в это время высокие командные посты, и, видимо, именно беспримерная храбрость этих воинов-германцев, а также хорошее знание ими всех военных примов и хитростей их варварских сородичей позволили римскому императору одерживать победу за победой над зарейнскими франками. О том, насколько эффективными оказались походы Константина I, свидетельствует учрежденные им специальные «франкские игры», а также чеканка монеты и с изображением распростертой женщины, подписанной как Francia (Франкия), и легендой Gaudium Romanorum– «Радость Римлян».
В 313–321 гг. римские полководцы продолжили славные победы императора Константина I, настолько обессилив франков, что те вынуждены были отказаться от каких-либо попыток вторжения на римские территории. После 321 г. набеги германцев на римские земли прекратились на два долгих мирных десятилетия.
Видимо, в немалой степени снижению внешней военной активности франков способствовали также внутренние противоречия, нараставшие между отдельными племенами в пределах Барбарикума – варварских земель. Не исключено, что определенные и в целом успешные усилия к стравливанию германских племен друг с другом приложили и сами римляне, умевшие действовать не только грубой военной силой, но и хитростью, подкупом, интригами.
Очередная битва с франками произошла лишь в 341 г., когда император Констанций II (337–361) разгромил германцев на Нижнем Рейне и заключил с ними в 342 г. договор, закрепивший итоги битвы. Это был последний крупный успех римского оружия, еще на десятилетие сдержавший германцев от захвата римских земель с целью поселения. В это время фарнкские вожди все еще стремились в большей степени к захвату добычи и получению военной славы, чем к оседанию на новых землях. Во главе этих грабительских отрядов-дружин стояли выборные военные вожди-конунги, выделявшиеся благодаря личной храбрости и организационным умениями, а сами вооруженные франкские ватаги стремились после успешного набега поскорее вернуться с захваченными ценностями и скотом назад за Рейн.