Думаем, что каждый из упомянутых здесь историков по-своему прав. Вот только делать акцент на том, что присвоение Нею высочайшего воинского звания являлось своеобразным авансом или было обусловлено его положением при дворе императора, не стоит. Не прояви себя молодой генерал столь отважно и решительно на полях сражений, он вряд ли бы вызвал интерес у Наполеона. А значит, не было бы ни включения его в первый список кандидатур на получение маршальского звания, ни введения в число приближенных к императору, ни присвоения последующих высоких титулов. Кстати, относительно одного из них, полученного Неем после Бородинского сражения, в исторической литературе также имеется немало неточностей и разночтений. Попробуем с ними разобраться.
Князь Московский или Москворецкий?
Во время неудачного похода 1812 года в Россию Мишель Ней оказался единственным из наполеоновских маршалов, которому был пожалован титул князя. С тех пор в исторических опусах его величали не иначе как «французский князь Москвы». Между тем, как оказалось, никакого отношения к российской столице этот титул не имел, да и получен он был маршалом уже после войны с Россией, в марте 1813 года. Но обо всем по порядку.
К началу Русской кампании на счету новоиспеченного маршала Нея было уже немало дерзких операций и доблестных побед. За одну из них, одержанную в сражении с австрийцами при Эльхингене (1805 г.), он получил в 1808 году свой первый аристократический титул – герцога Эльхингенского. 1806 год в его биографии был отмечен взятием Эрфурта и удачной организацией осады Магдебурга, в результате которой эта неприступная крепость вынуждена была сдаться. Еще более результативным стал для Нея следующий год. Тогда его корпус, насчитывавший 14 тыс. человек, вступил в единоборство с русской 70-тысячной армией при Гуттштадте и ухитрился закончить его ничьей. В феврале 1807 года, участвуя в самой кровавой битве русско-прусско-французской войны у Прейсиш-Эйлау, солдаты Нея заставили русских отступить, а в июне того же года в сражении под Фридландом врезались в гущу русских войск на левом фланге и сбросили противника в реку Алле.
После этих побед стало очевидным, что среди французских военачальников никто не может сравниться с Неем в проведении атак. Личная отвага, неустрашимость, честность на поле боя по отношению к противнику, проявленные им в ходе этих военных кампаний, снискали ему исключительную популярность в армии. Солдаты буквально боготворили своего командира, а у противников он слыл «доблестным маршалом, который завоевал восхищение своих врагов». Поэтому неудивительно, что, готовясь к Русской кампании, Наполеон возлагал на Нея особые надежды. Именно ему он поручил подготовить для вторжения в Россию третий корпус «Великой армии». И маршал, как известно, оправдал его доверие, блестяще справившись со всеми задачами, которые ему пришлось решать в этом походе.
В войне 1812 года Ней показал себя сразу в двух ипостасях: неутомимым организатором атаки и несравненным мастером арьергардного боя. Первая из них проявилась во всей красе еще при штурме Смоленска (16–18 августа 1812 г.). Несмотря на огромное численное превосходство, французской армии поначалу не удавалось сломить упорное сопротивление русских. Но затем, благодаря умело организованному наступлению, корпус Нея первым ворвался в объятый пламенем город. Сам маршал, по обыкновению идущий впереди своих солдат, был ранен пулей в шею, однако не покинул строй. Решительные совместные наступательные действия корпусов Нея и Даву завершились взятием Смоленска.