Прямым следствием идеализации монархии как формы правления было также ставшее общим местом в византийской политической мысли рассуждение о добродетелях императора и его чиновников, благодаря которым ромейское государство может достичь процветания. Ведь вполне логично, что если невзгоды общества связаны с пороками и злоупотреблениями носителей власти, то и его процветание обеспечивается положительными качествами власть имущих. Среди множества важных позитивных качеств василевса особенно выделялись четыре главнейшие добродетели – справедливость, мудрость, мужество и целомудрие. Правитель должен был быть подобным философу мыслителем и созерцателем, обдумывающим, каким именно образом можно достичь благоденствия общества – евфинии. Василевс должен был быть прежде всего теоретиком, тогда как его соправитель считался уже человеком дела, практиком. Император Василий І Македонянин (867–886 гг.) отмечал в законе об обязанностях василевса: «Император являет собой воплощение законности и общее благо для всех подданных. Он никого не преследует, руководствуясь враждой. И никого не награждает по личному расположению, но раздает награды в соответствии с деятельностью каждого».
Однако на деле немногие правители, по мнению византийских философов, соответствовали идеалу. Михаил Пселл, историк и мыслитель ХІ в., считал, что василевсы по своим личным качествам вообще уступают обычным людям, поскольку их нрав меняется под гнетом тревог и волнений за державу. Впрочем, не в меньшей степени меняла правителей в худшую сторону и абсолютная власть, развращавшая их абсолютно. Никита Хониат писал: «Для большей части ромейских царей решительно невыносимо просто править, ходить в золоте, пользоваться общественным, словно своим, и обращаться со свободными, как с рабами, – они считают для себя крайней обидой, если их не признают мудрецами, людьми, подобными богам по виду, героическими по силе, богомудрыми, как Соломон, боговдохновенными руководителями, вернейшими каноном из канонов – одним словом, непогрешимыми судьями дел Божьих и человеческих».
Античные традиции и христианские идеи выдвигали к императорской власти требования, которым она должна была соответствовать для того, чтобы считаться законной. Власть императора не могла основываться на одной лишь силе и принуждении, она должна была опираться на добровольное подчинение подданных. В «Наставительных главах» диакон Агапит, священнослужитель VI в., подчеркивал, что власть должна находить понимание, поддержку и согласие повиноваться со стороны народа: «Царствовать, – по его утверждению, – следовало над добровольно повинующимися людьми».
Называясь деспотом – господином, василевс отнюдь не должен был быть деспотом – тираном. Тирания, согласно унаследованной византийцами эллинистической традиции, воспринималась как неприемлемая для общества власть личного произвола правителя, тогда как заботой истинного правителя должно было быть общее для всех благо, благосостояние всех подданных империи. Патриарх Х в. Николай Мистик писал: «Хороший правитель должен отвергать тиранию, ибо такая форма власти, высокомерная и насильственная, ненавистна Богу и людям; тиран – противоположность хорошего правителя, он неверен, вероломен, развратен, несправедлив, не признает Божественного Провидения, правит делами по своей прихоти и доверяется только собственному безумию власти. Он в сущности отрицает свое божественное происхождение… Государь должен довольствоваться своей властью и не переступать границ, намеченных ему Богом».