Византийский император, как видим, оказывался весьма стеснен в своем всевластии ограничениями выполнявшего роль государственной идеологии ортодоксального христианства, и следует думать, прекрасно осознавал пределы своей власти. Далеко не случайно уже упоминавшийся патриарх Антоний утверждал: «Тех только царей отвергают христиане, которые были еретиками, неистовствовали против церкви и вводили развращающие догматы, чуждые апостольского и отеческого учения».
Также император был скован по рукам и ногам традицией в еще в одной области своей повседневной жизнедеятельности – в сфере придворных ритуалов и церемоний. При всем величии власти василевса не было в государстве фигуры, более подверженной ритуальному контролю, чем император ромеев. Ежедневно василевсу необходимо было принимать участие в неимоверном количестве церемоний, отменить и даже изменить которые он был абсолютно не властен – всем распоряжались специальные чиновники, а точнее – надо всем довлела традиция, истинный властитель Византии. Ничем не ограниченный правитель оказывался в буквальном смысле рабом ритуала, практически превращаясь в увешанный драгоценными одеяниями манекен. Торжественные выходы, приемы, шествия и ритуалы, расписанные на круглый год и на каждый день, заполняли все время василевса, не давая ему буквально шага ступить самостоятельно без особых чиновников-распорядителей.
Поглощенный церемониальной рутиной всевластный правитель превращался в беспомощного ребенка, каждый шаг которого направляли и контролировали. В Византии даже были созданы по меньшей мере два специальных церемониальных трактата – «О церемониях византийского двора» Константина VII Багрянородного (945–959 гг.) в Х в. и «О чинах Константинопольского двора и должностях Великой Церкви» Псевдо-Кодина в XIV в. В них были подробно описаны правила церемоний коронации императора и его соправителей, свадьбы василевса и празднования дня ее очередной годовщины, дня рождения государя, рождения и крещения его детей, возведения в ранг, присвоение титула или должности в сложнейшей иерархии сановников и чиновников и выплаты им жалованья, торжественных приемов во дворце и выходов самодержца за его пределы – в другие дворцы и загородные резиденции, на ипподром и улицы Константинополя, в храм Св. Софии и другие церкви столицы во время разнообразных религиозных празднеств. Любое телодвижение и часть облачения василевса оплетали целой паутиной сложных символических интерпретаций, ритуалов и обрядов.
Каждой детали императорского гардероба приписывалось глубокое символическое значение, и василевсу приходилось неоднократно переодеваться в течение дня. Государь имел исключительное право на определенные цвета, прежде всего на пурпур. Пурпурной была обувь самодержца – кампагии (сапожки или сандалии), царская хламида – порфира, с особым отличительным знаком на спине в виде золотого ромба и т. д. Если их кто-то надевал самовольно, это расценивалось как претензия на престол и свидетельствовало о попытке узурпации власти. За это государственное преступление полагалась казнь. Арабский географ ІХ в. Ибн Хордадбех в «Книге путей и стран» отмечал, что даже наследник императора не имел права носить две пурпурных туфли одновременно – одна из них обязательно должна была оставаться черной: «Их царя называют басили. Его одежда из ал-фурфира (пурпура) – сорта шелка, в котором немного черного блеска. Одежды из ал-фурфира и красные туфли, кроме царя, не носит никто. Если кто-либо нарушает этот [запрет], его умерщвляют. Только тот, которого царь называет своим [наследником], одевает одну красную туфлю, а другую – черную».
Пурпур сопровождал императора во всем и помимо одежды. Специальными пурпурными чернилами, которыми было позволено пользоваться только ему, подписывал василевс документы. В каждом помещении дворца специально для императора были установлены специальные возвышения из порфира – так называемые роты в виде полукруглых плит. Они предназначались сугубо для императора, чтобы он мог всегда и везде возвышаться над подданными. Никто без специального дозволения государя не имел права становиться на эти возвышения, это разрешалось лишь в исключительных случаях для возглашения царю славословий. Наконец, лишь царя хоронили в порфировом саркофаге.
Вторым императорским цветом было золото – золотой была императорская печать, сияющие доспехи, парчовые одеяния, нашивки и накладки. Блеск драгоценного металла ассоциировался с величием, солнечным сиянием, божественным светом, сходным с нимбом святости на иконах вокруг головы святых. В сочетании с золотом и багряницей императорским считался и белый цвет – цвет непорочной чистоты, белоснежной туники и пресветлого лика василевса. В знак траура, в отличие от всех остальных жителей империи, император облачался в одежды белого, а не черного цвета.