Надо думать только о хорошем. У нас все хорошо. Не происходит ничего страшного. Она не даст их в обиду и не поддастся панике. Надо вспомнить слова, которым научила подруга. Они успокаивают. Не помню… только молитва. Мамина. Она всегда так говорила в трудные минуты: «Господи, спаси, сохрани и помилуй! Господи, спаси, сохрани и помилуй…».
Как из неугасаемой оптимистки она стала беспросветной пессимисткой? Усталость? Возраст? Отсутствие поддержки, опоры, крепкого мужского надежного плеча рядом? С первым фактором справиться можно, против второго средства нет, а третий просто не брать в расчет и справиться самой, своими силами.
5.
— Любовь Евгеньевна, я еще раз повторяю: где был ваш сын в понедельник около 22 часов?
— Я еще раз говорю — дома.
— Мы знаем, что это не так. Сосед ваш из квартиры номер 11 выходил курить, стоял около подъезда примерно в 23 часа, видел, как Артём очень быстро, почти бегом, зашел в подъезд. Видимо, был очень взволнован или напуган.
— Сын был дома. Сосед ошибся.
Она замолчала. Никакими силами они не заставят ее поверить, что ее сын, ее Артёмка мог совершить что-то плохое.
— Скажите мне, в чем его обвиняют?!
— Вы понимаете, что я задаю вопросы, а вы отвечаете? Или мы будем рассматривать ваше молчание как пособничество и сокрытие преступления, дачу ложных показаний.
Ответом ему было все то же молчание. Она ни о чем не думала, не пыталась придумывать версии, оправдания, хитроумные комбинации. Она сама уже ничего не понимала, не знала и даже не чувствовала. Шок от того, что ее сына задержали, и он находится в полиции, парализовал все чувства и мысли.
Следователь Андрей Климчук смотрел на застывшее лицо материи, ее окаменевшую фигуру, сложенные на коленях руки.
— Хорошо. Я расскажу, в связи с чем задержан ваш сын. Во вторник, 27 февраля, утром был найден мертвым молодой человек. Найден на вашей улице, как раз на середине пути между вашим домом и отелем, где вы работаете.
Парню было чуть больше 20 лет. Знаете, от чего он умер? — удар ножом в горло. Время смерти от 22 до 24 часов вечера. Того вечера, когда ваш сын вернулся поздно, взволнованный и напуганный.
— Как его звали?
— Кого звали? Почему вы спрашиваете? Вы его знали?
Она непонимающе посмотрела на следователя. Сама не понимала, что спросила, а уж тем более — зачем. Как-то машинально произнесла.
— Не знаю, зачем спросила. И не знала его. Я вообще не знала, что кого-то убили.
Следователь постукивал ручкой по столу, смотрел то на Любовь Евгеньевну, то в окно — держал паузу. Такое напряжение обычно выводило людей из равновесия. Но эта женщина и вправду ничего не знает, к тому же в сильнейшем шоке. Возможно, приняла успокоительное.
— Любовь Евгеньевна, мы должны вместе разобраться с этим делом. Вашего сына сразу освободят, если он не виновен. Вы должны нам помочь.
…. Что значит «если невиновен»? Люба посмотрела на следователя, хотя скорее, сквозь него, в свои мысли, в свое горе. Возможно, пыталась представить тот вечер, своего сына рядом с убитым парнем… вздрогнула. Нет! Не мог он!
— Хорошо, Любовь Евгеньевна. Скажите, была ли у вашего сына девушка? Может, знакомая по имени Виктория? На теле убитого парня есть татуировка — имя Виктория.
— Нельзя делать татуировки любимых людей. Это к несчастью. И все, что имеет острие — тоже нельзя. Шипы, звезды, ножи…
— О чем вы? — не понял следователь, Он явно не рассчитывал на обсуждение татуировок.
— У моего мужа тоже была татуировка с моим именем — Любовь. И роза рядом. И он унес нашу любовь с собой. — Она опять посмотрела то ли на следователя, то ли сквозь него. — Он погиб. Давно. А вроде бы, совсем недавно мы были вместе, и все было хорошо. Татуировки — это вообще плохо. И крест нужно на шее носить, а не татуировкой в виде креста…
6.
Телефон звонил постоянно. Нужно снять трубку. Но так работать невозможно. Ни подумать, ни сконцентрироваться, ни написать отчет. Начальство просило срочно кражей в доме Грекова заниматься, только никаких условий для работы. Из-за опечатки в каком-то справочнике теперь постоянно звонят в отдел. Есть же дежурная часть, пресс-служба, канцелярия в конце концов. Опечатку хоть и исправили, но граждане все равно где-то находят этот номер. Как назло — именно этот номер! И звонят, звонят, звонят…