Элдвин кивнул и посмотрел на Гилберта. Тот, похоже, помертвел от ужаса, аж глаза выпучились больше обычного. Элдвин перевел взгляд на Джека, а потом снова на Гилберта.
– Гилберт, держись! – ободряюще крикнул кот. Силой мысли он выдернул палочку из руки Джека и направил ее, точно стрелу, в сторону Гилберта. – Лови!
Но ястреб внезапно нырнул вниз. Так что Гилберту ничего не оставалось, кроме как воспользоваться длинным языком. Выбросив его, лягух обвил палочку в воздухе, и та сдернула его вверх со спины громовника.
– И сто с дей девась? – отчаянно прогнусавил Гилберт, еле-еле шевеля языком.
– Мне было сказано снять тебя с ястреба, я и снял! – прокричал в ответ Элдвин.
Скайлар тем временем вспорхнула на парапет садового фонтана. Распростертые крылья сойки слегка подрагивали, и это могло означать только одно: Скайлар творила еще одну иллюзию. И правда, спустя мгновение по саду заковылял крошка-ягненок. Он остановился на поломанном балдахине. Словно вампиры, которых неудержимо влечет лужа крови, хищники устремились к аппетитной добыче. Но стоило им приблизиться, как жертва исчезла. Сбитые с толку громовники гневно заклекотали.
– Элдвин! – крикнула Скайлар.
Кот без объяснений сообразил, что делать. Прищурившись, он уставился на балдахин. Мгновение – и ткань оторвалась от сломанной металлической опоры и тугим узлом свернулась вокруг хищников.
Но одновременно раздался вопль Гилберта, несущегося вниз с языком вокруг палочки.
– Па-а-а… ю-у-у! – голосил лягух.
Слов, конечно, не разберешь, но и особой нужды в этом не было.
Гилберт неумолимо приближался к земле. Если у него и была надежда на изящную посадку, то, надо признать, весьма зыбкая. Палочка мотала его из стороны в сторону. Древесный лягух шмякнулся о кусты; ветки отшвырнули его вниз, палочка несколько раз подкинула его, стукая о землю, и только после этого угомонилась.
Гилберт отлепил язык от палочки и закашлялся, исторгнув целую кучу грязи и пыли. Потом он обвел всех затуманенным взором:
– Вот это да! Я уж было с жизнью простился. Всех своих мушек чуть не по именам припомнил!
Чародейка Эдна и ее ученики выбрались из-за куста-лучника и подошли к фамильярам. Ястребы-громовники по-прежнему трепыхались в узле из балдахина.
Элдвин видел, что Эдна всерьез встревожена. Чародейка растерянно смотрела на фонтан – он утих и больше не пускал вверх свои струи. Далтон рассматривал зеленых лучников – те замерли без движения. Обычные стриженые кусты, и все. Джек уставился вверх.
– А это что? – спросил он, указывая на клубы серого дыма, неизвестно откуда взявшиеся в голубом небе.
Терзаемый одновременно любопытством и дурными предчувствиями, Элдвин вспрыгнул на стену и огляделся. Отсюда, свысока, открывался хороший вид на окрестности. И то, что предстало Элдвинову взору, оказалось хуже любых опасений. Зачарованной плотины больше не было, и вода из озера выше по склону затопила пастбища. Коровы и лошади, запряженные в повозки, беспомощно барахтались в воде; рыбы сновали туда-сюда меж стеблей кукурузы. Вдалеке разгоралось пламя – висячие светильники Бронзхэвена, символ могущества королевы Лоранеллы, рухнули вниз и подожгли дворцовые стены. Грозовые тучи с молниями, еще недавно обуздываемые погодными заклинаниями королевы, теперь сгущались над пышными лугами юга и заволакивали равнины между Эбсом и горами Йеннеп. Зеленые просторы, прежде такие мирные, утратили всю свою безмятежность.
У Элдвина второй раз за день перехватило дыхание. Только сейчас радость полета была тут ни при чем – сейчас у него занялся дух из-за обрушившегося на него понимания: Огромию постигла какая-то невообразимая, страшая беда. Чары и заклинания, которые волшебники наложили на эти земли, внезапно перестали действовать. Магия людей бесследно исчезла.
2. Говорящий витраж
– Кто-нибудь видел, чтобы человек успешно воспользовался магией после зеленой вспышки? – вопрошала королева Лоранелла, обращаясь к членам Совета и встревоженным горожанам, собравшимся в большом зале Нового Дворца в Бронзхэвене.
Никто не ответил – все только мотали головами и беспокойно перешептывались.
В заднем ряду, под самым потолком, на коленях у Джека устроился Элдвин. Рядом сидели Далтон, Марианна, Скайлар и Гилберт. Все шестеро пришли сюда вместе с Эдной. Сразу после обезмагивания – так стали звать то, что произошло, – к чародейке прилетел королевский орел-гонец и доставил послание: явиться во дворец на срочное совещание. К счастью, когда они тронулись в путь, вода, хлынувшая на луга после исчезновения плотины, уже успела впитаться в землю. По крайней мере, во дворец удалось добраться посуху. Зато, пока они шли, вдоволь насмотрелись на немалые разрушения, причиненные исчезновением людской магии. Зачарованные серпы, прежде занятые сбором урожая, теперь безжизненно валялись на земле в ожидании, когда же человеческие руки поднимут их и примутся жать пшеницу и кукурузу вручную. Волшебники-целители отказывали в помощи больным. Противонасекомые пробки больше не действовали, и из-под земли тучами вылетали камнепчелы, досаждая всем, кроме Гилберта. Прежний учитель Далтона, Марианны и Джека, Кальстафф, не стал бы показывать юным ученикам, что он встревожен или расстроен. А вот Эдна, напротив, и не думала ничего скрывать.