— Вот чудо… — прошептал Витя.
А насекомое неуверенно приподнялось на своих тонких ножках, переместилось к краю листа и стало осматриваться. Каким прекрасным, наверное, показался ему мир с голубым небом, цветами, звуками и ветерком. Но крылья были ещё слишком мягкими и нежными. Им нужно было обсохнуть, окрепнуть и набрать в свои тоненькие, как паутинки, жилки воздуха. Насекомое развернуло их да так раскрытыми и оставило.
И вот, наконец, крылья обсохли и приобрели нежноголубой отлив. Теперь, казалось, можно было совершить пробный полёт, но насекомое ещё с минуту принимало солнечную ванну. Наслаждаясь теплом, оно отбрасывало своё необычно тонкое и длинное туловище то вправо, то влево, дескать, смотрите, ребята, какое оно у меня гибкое!
— Да ведь это стрекоза! — вырвалось у Димы, и он бросился к сачку, намереваясь поймать её.
Но та успела взлететь. Поблёскивая на солнце прозрачными крыльями, она кружилась возле натуралистов.
Но вот к ней присоединились ещё две стрекозы.
Витя и Дима думали, что стрекозы играют. Но на самом деле они были заняты упорной охотой. Стрекозы — самые хищные насекомые. Они на лету схватывают жертву и, ещё не успев проглотить её, устремляются за новой. Прожорливые стрекозы уничтожают огромные количества вредителей растений, поэтому, заслуженно, считаются полезными насекомыми.
— Упустил, надо было сразу ловить, — упрекнул Витя.
— Этих-то мы поймаем, вон сколько их возле ручья летает, а вот где найти личинку?
Мальчики повернулись к заводи.
Лист, на котором лежали остатки личинки, находился далеко от берега.
— Как же она попала туда? — прошептал Витя. — Вот загадка.
Несчастный случай
Лето всё настойчивее входило в свои права.
На пасеке наступила горячая пора. Пришло время большого медосбора. Пчёлы стали роиться. Дедушка Гордей и Дарья Петровна с утра до вечера были заняты работой.
И у ребят было много дел. Ловили насекомых, пополняли гербарий, вели дневники, делали зарисовки, утрами собирали ягоды для бурундука, днём купались в Благодатке, регулярно проверяли посты.
На солонцах, в лесном домике и в гнезде чечевицы всё оставалось без изменений.
— Соль твою никто не ест, а подкинутое яйцо, наверное, болтун, — говорил дедушке Витя.
— Всему своё время, ребята. Потерпите малость, увидите и зверей; вылупится и подкидыш, — успокаивал юных натуралистов дедушка Гордей.
Вечерами, как только из леса дохнёт на поля прохлада и на землю ляжет душистая ночь, Витя и Дима зажигали костёр у шалаша. Дарья Петровна варила ужин, а дедушка Гордей что-нибудь рассказывал ребятам.
Так проходили дни.
Однажды, после купанья, ребята загорали на солнце. Из-за острова выплыла серая утка, а за нею табунчик желтобоких утят. Утка важно осмотрела тиховодину, крякнула и, подплыв к траве, стала кормиться.
Витя и Дима затаились.
Утята были совсем крошечные и на воде казались пушистыми комочками. Им, вероятно, было всего несколько часов от рождения, но несмотря на такой ранний возраст, малыши уже сами добывали себе пищу. Подражая матери, они часто запускали в воду свои чубатые головки и показывали солнцу чёрные лапки. Иногда они сообща набрасывались на какой-нибудь предмет, плавающий на поверхности воды, и затевали драку.
Вдруг всплеск, всколыхнулась вода — и одного утёнка не стало. Утка заметалась, подняла крик и вместе с малышами бросилась наутёк.
Ребята вскочили.
— Наверное, ондатра? — спросил Витя.
— Нет. Дедушка говорил, что ондатра питается травой.
— Кто же мог украсть утёнка, разве выдра?
Дима не ответил. Что-то вдруг встревожило его.
— Не наша ли это утка из дупла?..
— Пойдём проверим.
Натуралисты быстро оделись и выскочили на тропу. Они пробежали моховое болото, луг, но у толстой берёзы остановились. Ребятам хотелось узнать, не нашёл ли кто дедушкину соль.
— О, да тут кто-то был! — крикнул Дима.
— Это Жучкин след, — заявил Витя, рассматривая ясный отпечаток лапы на взрыхлённой земле.
— Разве собаки соль едят?
— Городские собаки не едят, а Жучка ловит мышей, они же пресные, она и ест соль, — заявил Витя уверенно.
На том самом месте, куда дедушка заливал соль, кто-то вырыл маленькую лунку да ещё и прилизал её.
— Для Жучки дедушка солил бы возле пасеки, — возражал Дима. — Знаешь, кто это? Рысь! И может быть, как раз сейчас она опять идёт сюда полизать солонцы.