Но через некоторое время этот устоявшийся вывод поставил под сомнение Ф. Билабель (с. 20–23). Он попытался решить проблему по-иному — с пересмотра сведений древних авторов. По его мнению, текст перипла Псевдо-Скилака испорчен: под «Тирой» здесь следует понимать не реку (ποταμος), а город (πολις), откуда вытекает упоминание трех городов: Тиры, Никония и Офиуссы. Не дошел до нас в целости, считает Билабель, и отрывок из Страбона, в котором не сохранилось название третьего города — Тира. Таким образом, получается, что Псевдо-Скилак, Страбон и Птолемей указывают самостоятельный, отдельный от Тиры город Офиуссу. Но этим сведениям противоречат данные Плиния и Стефана Византийского о том, что Офиусса — это лишь древнее название Тиры. Пытаясь устранить это противоречие, исследователь предположил, что Офиусса в позднее время не существовала: либо она слилась с Тирой, либо ее жители просто переселились туда.
Однако эта гипотеза не была принята. Офиуссу по-прежнему продолжали отождествлять с Тирой[94]. И все же сорок лет спустя мнение Ф. Билабеля поддержала и развила Т. Д. Златковская. По ее мнению, Офиусса находилась в 20 стадиях выше Тиры, и оба города существовали параллельно, во всяком случае до II в. до н. э., но Офиусса «была и осталась весьма малозначительным поселением, чем и объясняется отсутствие эпиграфических и нумизматических свидетельств о ней» (с. 69). Окончательное решение этого вопроса исследовательница откладывала до проведения археологических исследований в 20 стадиях выше Тиры.
Как мы видим, ученые возлагали большие надежды на археологические исследования к северу от Белгород-Днестровской крепости. Но они не дали положительных результатов. Неоднократные, тщательные разведки показали, что в этом районе нет такого древнегреческого поселения, которое можно было бы отождествить с Офиуссой.
Обобщающее мнение по проблеме Тиры и Офиуссы высказал П. О. Карышковский. Он подверг справедливой критике необоснованные исправления текстов Псевдо-Скилака и Страбона (с. 156–157). В самом деле, ведь тексты и того и другого источника хотя и лаконичны, но представляют собой законченные по смыслу предложения и не содержат внутренних противоречий. Поэтому можно смело сказать, что всякое их исправление нельзя расценивать иначе как стремление выдать желаемое за действительное. При толковании спорного отрывка из Страбона П. О. Карышковский присоединился к мнению тех исследователей, которые считают, что ссылка на местных жителей приведена для уточнения расстояния до Офиуссы: не 140, а 120 стадиев. Ученый пришел к выводу, что Офиусса тождественна Тире. Ведь об этом прямо свидетельствуют Плиний и Стефан Византийский, которые «не оставляют места для сколько-нибудь обоснованных сомнений» (с. 151, прим. 7). Анализируя сведения Валерия Флакка, исследователь заключил, что контекст «не позволяет рассматривать это место как заслуживающее доверия указание на одновременное существование двух наделенных пунктов, Тиры и Офиуссы» (с. 151, прим. 7). Аналогичные данные Птолемея он вслед за своими предшественниками считает ошибкой, вполне допустимой при компилятивном характере такого огромного, обобщающего труда (с. 159).
Таким образом, гипотеза о существовании самостоятельной Офиуссы, казалось бы, не имеет под собой никакой реальной основы и должна быть окончательно отвергнута. Но не будем спешить с таким заключением и прежде всего попытаемся разобраться в противоречивых и неясных указаниях античных писателей. Начнем с Валерия Флакка.
Поэт посвятил Нижнему Поднестровью следующие слова (VI, 84–85):
В. В. Латышев перевел эти строки таким образом: «Покидается и обрытая морем Тира; покидается и гора Амбенская, и сильная холодными ядами Офиусса» (т. 2, с. 208). При переиздании «Известий древних писателей о Скифии и Кавказе» все переводы были сверены и дополнены С. П. Кондратьевым, и этот отрывок стал читаться так: «Покидается и стоящая на обрыве моря Тира, покидается и гора Амбенская, и сильная холодными ядами Офиусса» (ВДИ, 1949, № 2, с. 346). Смысл этих слов как будто вполне ясен: находящийся в низовьях Днестра покидает эту местность, где расположены города Тира и Офиусса, а также гора Амбенская. Так и понимали исследователи этот отрывок, который, казалось бы, доказывал одновременное существование этих городов. Так вот, эти сведения признаны ненадежными и не заслуживающими доверия. Однако столь категоричное обвинение античного поэта вызывает возражения.
Рассматриваемый отрывок переводился неоднократно. Причем при его переводе ученые разделились на две противоположные группы[95]. В. В. Латышев, С. П. Кондратьев, Л. Д. Дмитров, Т. Д. Златковская считают, что здесь указана Тира-город, и, следовательно, поэт упоминает два города: Тиру и Офиуссу. А Коссен де Пержеваль, П. В. Беккер, Ф. А. Струве пришли к выводу, что под «Тирой» подразумевается река, из чего следует, что речь идет только об одном городе — Офиуссе.
94